Думаю, окончательно сложилось теперь название - "Крах проекта "Кинокоррекция" Странно только, что пришел кусок из середины (это когда на место убившегося Чегоизвольского и "пропавшего без вести" Скандалюгина срочно подыскивают замену). Тем более, что он непосредственно связан с персонажем, как раз приближающимся к своему в меру изысканному и - ну очень мистичекому краху... Занявший пост куратора проекта после, так скажем, безвозвратного выбытия свихнувшегося министра культуры, господин Михрюков-Болванкин происходил из семьи довольно известного писателя и воздухосотрясателя. Который, в свою очередь, приходился сыном присяжному поверенному Михрюкову (так ведь он только по гражданским делам-с!). А по матушке - внуком жандармскому ротмистру Болванкину (вот уж кого вся окрУга поминала только «неся по матушке» за расправы над забастовщиками). Да и, послушать его – так со всеми великими дворянскими семействами в родстве состоял – что с Голицыными, что с Оболенскоми. Просто семейка ловко перекраситься сумела: папенька пейсателя председателем местного суда заделался – грамотных же тогда вообще немного было, а уж знающих дело тем более. Маменька на расстроенном пианино тренькала в детском очаге (так тогда детсады назывались, что давало ей право мысленно желать им всем сгореть синим пламенем). Так что Сюнечка Михрюков вполне именовал себя «сыном служащих» и с детства спокойно пописывал правильные стишки, а потом и выдвинулся, когда известные события конкурентов «пропололи». Киносценарии он тоже сочинял, так что его сынуля, Нюсик Михрюков, с ранних лет «устроился по блату» в киноиндустрию, где с самого начала начал проявлять звёздные замашки. До того, что однажды взбешенный его закидонами режиссер чуть не заменил его посреди съёмок мальчишкой «из простых». Хорошо, многочисленные влиятельные родственнички заступились. Но так или иначе, Нюсик Михрюков с детства усвоил важнейший принцип: «города сдают солдаты, генералы их берут». То есть, чего можешь сам не делать – не делай, поручи другим; в случае успеха вся слава будет твоя, а в случае провала всё на них и свалишь. Но, первым делом, разумеется, он кабинет свой обустроил, поставив на стеллаж с бумагами здоровенный бюст самого известного обустройщика - Солженицына то есть. Да еще швабру в угол поставил - зачем? - а о том речт впереди. А еще он не то где-то вычитал, не то подслушал, что в царской армии и на флоте так принято было – чтоб солдат да матрос в вечном страхе жили, а ежели начальник поморщится, тут же начинали судорожно размышлять – чего еще они не сделали, или сделали не так. Потому и вызвав Мишеньку к себе, Михрюков завёл свою извечную волынку: - Ну вот, ты ко мне пришел с предложением. Так? - Так, - поддакнул Мишенька, уже предвкушая, что его идея насчет кандидатуры Скандалюгина окажется удачной. – А знаешь, ли ты, челядь неблагодарная, что жалуются на тебя? Но Мишенька решительно не представлял, кто бы это мог быть? - Жа-а-луются, - садистски тянул Михрюков. - И … кто… же… это? – выдавил вконец перепуганный Мишенька. - Ты сам должен знать, мерзавец, кто и на что может жаловаться? – вскипел Михрюков. - Но даже полиция должна предъявить человеку обвинение, - ужасаясь собственной, родившейся из безнадёги, храбрости простонал Мишенька. - Ты мне эти гейропейские штучки брось, гадёныш! Я твой хозяин, и мне решать, работать ли тут тебе вообще, или быть уволенным. И жить ли тебе вообще, или ты будешь завтра валяться на свалке с проломленной твоей гнилой тыквой. И даже – позволю ли я тебе умереть столь легко, за наглость такову? – загремел Михрюков. – Значит, так, если хочешь остаться живым, срочно найди мне до конца дня хотя бы еще одного работника, способного выполнять работу кинокорректора. Понял? Ну вот, сейчас пол только протри, да или. - Так я же... так есть же уборщица... - заплетающимся языком проговорил Мишенька. - А какая разница? Ты - челядь, а челядь должна делать что прикажут. Давай, работай, и благодари меня, что я сегодня еще такой добрый! Мишенька знал о произволе хозяев – и на опыте своих приятелей и из новостей в Интернете. Был же, например, нашумевший случай, когда хозяин супермаркета перед всем коллективом наказал чем-то не угодившую ему продавщицу, затем живьем заморозил в холодильнике для мяса, а наутро опять-таки прилюдно велел отправить труп на свалку… Только тут всё и открылось, да и то потому, что какой-то мерзавец конкуренту насвистел… А раз только так до суда один случай дошел, наверняка не дошли сотни их... Ужас, ужас! Поэтому, протирая пол в кабинете, в котором воцарился отныне Михрюков (а тот только прибавлял работы - то плевал на пол, то кофе выплёскивал понемножечку, а вот и пепельницу вытряхнул - Мишенька придумал только одно: скорей обратиться на биржу труда, поискать подходящего кандидата, таким же манером внушить ему страх – и пусть работает! К счастью, кандидат нашелся быстро – Кондратий Завязкин, журналист, уволенный по статье «профнепригодность», с которой ладно если бы взяли в дворники, или грузчиком в «Пятерочку». Да он был готов просто ноги целовать предложившему «интеллигентную» работу Мишеньке. Признаться, тому было чертовски приятно! – А что ж? Не одному Михрюкову самоутверждаться!. … Кондратий Завязкин был сыном тревожно-деспотичной матери, которую никто кроме как Клавка-сквернавка и не звал. Происходила она из сбежавшей в город кулацкой семьи, работала штукатуром, в стройконторе же нашла себе и жениха, мелкого канцелярского работничка. С раннего детства родители дали понять милому Кондраше, что власть в стране давно уже держат проклятые неруси, а русский человек на своей земле изгой несчастный, и ничего хорошего словить ему не дадут всё те же поганые неруси. Фамилии многих актёров, писателей, ученых убеждали его в том же (Грин например кто такой? Ясно, жид! Не говоря про Барто и Маршака, и прочего Кассиля с Гайдаром). Да еще маманя однажды отодрала за ухо прилюдно: «А ну не смей ходить на фильмы, которые про нерусей, и представляются в их неруси! Вообче простому русскому человеку шибко грамотные без надобности. Разве что только прорабы какие, чтоб дома в порядке строились. А прочие – неча, врачишки там да учителишки, уроды паразитские, дармоеды сплошь! А всякие там космонавты да ученые еще хуже - нашли себе кормушку! – лучше бы простому народу эти деньги отдали, чем на звёзды ненадобные просаживать. Только придёт ещё времечко, когда мы их всех на нас работать заставим, а то непорядок. То-то заживём! Но до той поры – ждать и готовиться надо, и чем можно, против них умышлять» Фильм, помнится, назывался «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Чтобы угодить маменьке, Кондраша тут же побежал к кинотеатру и попытался измазать афишу… Не успел. Свои же мальчишки его и поколотили. В утешение маманя рассказала ему, как не могла в школе освоить немецкий язык – ну и написала донос на училку, что та-де немецкая шпионка, и вдалбливает детям вражеский язык. И ту забрали. То-то было радости! Да и после деянием своим гордилась. Вот только через много лет в каком-то фильме увидала она знакомое мерзкое мурло и космы ее – вишь-ты, героиня Советского Союза, и тут вывернулась! Ясно дело, нерусь поганая везде вывернется. [Это, увы, действительно реальный случай: и написанный школьницей в 1930-е донос, но и то, как чекисты обратили внимание на действительное знание немецкого языка учительницей - а такие люди были им нужны]. Папаша тоже маслица в огонь подливал. По словам его выходило, что хоть по родовитости и далеко им до того же Михрюкова (в перестройку обогатившего свою фамилию еще и материнской – Болванкин), но фамилиё их нелепое тоже вовсе не случайно было. Поехал как-то царь Алексей на охоту, и свалились с него штаны – ясно дело, по злому умыслу нерусей, кушачок милостивцу подрезавших. Но оказался тут псарь да и протянул царю ремешок сыромятный. Царь его пожаловал фамилием таким, званием боярским, и землями сколько-то, и народишком. Так бы и жили Завязкины, и богатели - да только проклятые большевики всё нарушили и изгадили. Хотелось Кондраше в такое верить, хотя это была, мягко говоря, неправда. Может, и были когда какие земли да народишко. Только предок папенькин, еще в середине века девятнадцатого, когда, значит, крепостные еще были - проигрался в карты. И нет бы в Монте-Карле каком или тому подобном Париже - куда там, в местном салоне каком-то. Был у него тогда дом, экипаж для выездов, крепостная кухарка да кучер – вот и всё имущество, да и то спустил. Застрелиться не решился, повеситься не смог – верёвка оборвалась, топиться побежал – так и то рыбаки местные с хохотом вытащили. Так до смерти и прослужил приказчиком в лавке готового платья, и сын его тоже, а вот внук перед переворотом тем самым, по бедности семьи, газетчиком шнырял, а после на фабрику пошел, и сына уже своего – Кондрашкиного то есть папашу – шпынял всё время: учись да учись, скотина, дураком неученым что ли прослыть хочешь? Только тот ни учиться не хотел, ни жениться, покуда Клавка его, лентяя непутёвого, к рукам не прибрала. Да только ненадолго прибрала. В самом начале перестройки, совсем немного успев поорать на митингах, Клавка пришла домой, держась за щеку. Зуб застудила – тот и разболелся. Но не идти к врачам-рвачам, дармоедам самым дармоедским? Решила обойтись старым народным способом – нагрела зуб… во всех смыслах на свою голову, и через три дня (перестройка же, лекарств нет, да и больницы «оптимизировали») переселилась в царство небесное. Какому же нормальному человеку ведомо, что там в голове есть какая-то решетчатая кость, а через нее гной в мозг зайти может? Впрочем, что ж горевать, если и так всё ясно? – это страшные тайные диверсанты от нее избавились, храброй русской бабоньки, знавшей про все их плутни и предупреждавшей об этом народ везде – в магазинах, на рынке, в автобусах… Про лифчики в продёрнутой в них раковой ниткой, про детей, которых крали, чтобы взять спинной мозг, про иголки да обломки бритв в жвачке, и про чёрный автобус из американского посольства, воровавший пламенных русских людей на топливо.. Что-о? Какие сплетни и слухи? Разумеется, правду и только правду – народ же зря не скажет! Но в отличие от папаши, месяцами не получавшего зарплату. Кондраша не растерялся. То машины мыл, то газеты да жвачку продавал, то каким-то бандитам шестерил, записочки да пакетики носил. Естественно, на кармане было у него всегда побольше, чем у всех остальных одноклассников вместе взятых. А что школа? Русскому человеку и не надо быть шибко грамотным. Под этим соусом он и к однокласснице подкатил – дескать, будь моей, постоянно будешь сыта и спокойна за свое будущее, а я сделаю из тебя настоящую русскую бабу. Бить обещаю регулярно, так что вся ученость твоя богопротивная из тебя живо и выскочит. Но та только засмеялась и ушла в кино с Генкой. Вообще-то он был Генрих, а по фамилии Кукис. То есть опять нерусь. Конечно, они такие, лучших баб уводят. Драться же, даже с таким не шибко атлетичным типчиком, Завязкин побоялся – тот всё чего-то изобретал, так что вполне мог и тут что измыслить. Не ровен час, выжжет соперничку, чем ни попадя, всё нутро и скажет, что так и было.
_________________ Пока нас окружает ложь, в этом мире возможно всё. Значит, и для нас нет ничего невозможного
Последний раз редактировалось Миклован 13 янв 2022, 16:40, всего редактировалось 4 раз(а).
|