Так-с, значит, всё-таки не Оля, а Таня. Ну. пусть так, не возражаю. Сейчас важнее сюжет.
анимешник писал(а):
Охрана и персонал отеля уже давно не обращали внимания на эффектную молодую блондинку, поселившуюся у них 3 дня назад. Платила исправно и немало, а что манеры, так чего же еще ждать от дочки какого-нибудь хозяина бензоколонки или чиновника городского масштаба.
Я бы скорее сформулировал так: Охрана отеля только поморщилась при виде малолетки в шикарном платье, со столь нахальным видом прошествовавшей мимо них. За номер заплачено, карточку гостя предъявила - так что одно из двух: либо дочка сильно-богатых родителей, либо на содержании у какого-нибудь "папика". Тьфу, ну почему у таких всё, а у своих спиногрызов ничего такого нет, и не предвидится?
Да уж, все документы и кредитные карты были сработаны на совесть - об этом позаботился Арнольдик с незнакомой Тане девушкой по имени Эмми Карлайн (уже успевшей, по словам того же Арнольдика, нехило повоевать на стороне сказки)..
Сама же Танечка с изумлением оглядывалась по сторонам. С изумлением – не от роскоши отеля, а от того, что какой-то уж слишком дутой оказывалась вся эта хваленая роскошь: позолота кое-где потрескадась, в сырых углах проступали поспешно замазанные пятна плесени. «Да уж, каков поп, таков и приход», - сказала она почти шепотом, но чувствительная мембрана прижатого к горлу ларингофона восприняла без труда. «Так ясно дело, - прокомментировал в микронаушниках всё тот же неунывающий Петька: - Здесь ведь останавливаются и Первые Лица... а также хари, рожи, маски. Когда такой чихнуть захочет – и у всей его свиты, и у всей челяди в носу свербеть начинает. Такой чих идет, что всё здание сотрясается, как тут позолоте да прочей лепнине целость сохранить?»
Что ж, и такая по-солдатски грубоватая шутка хоть как-то подняла девчонке настроение перед той нелегкой задачей, что ей предстояла. Ребята уже знали, что главный страх остановившегося в этом номере министра – то, что он «не тому богу молился.
[насчет настройки оборудования, и сна про Ктулху, всё очень хорошо тут добавлять ничего не буду]- Ну и приснится же такое, да так ярко!
Снова ложиться и засыпать было страшновато. Стремясь перебить это впечатление, министр достал свой айфон последней модели.
- Пошариться, что ли по твиттеру, отвлечься.
Однако на страничке новостей появилась другая, не менее жуткая тварь. Она почему-то вертела ручку шарманки и напевала: на всем известный анархистский мотив (на какой же еще, если это безобразие сочинил лично Петька?):
«А я Чичучи! А я Чичучи!
Я христиан на завтрак ем»…
На другой ленте новостей некое индейское божество по имени Шикака призывало животных и птиц объединиться в борьбе против угнетателей-людей, которые даже придумали, будто у животных и души-то нет – естественно, понятно, чтобы несчастных мохнатых и пернатых было удобнее безнаказанно угнетать, мучить и даже пожирать…
Чем же было отвлечься? Телевизором, что ли? Но по каналу "Культура" ансамбль краснокожих просто с божественным старанием и неземным вдохновением исполнял древний гимн "Слава солнцу". Перепуганный министр ткнул в соседнюю кнопку - с экрана на со своей привычной интеллигентски-хамоватой грустью воззрился новоиспеченный атеист (а в прошлом защитник лошадок, а еще раньше каскадер, а еще-еще раньше церковный певчий...) Александр Неврозов и, как видно продолжая начатую фразу, заговорил, тоже в своей обычной манере: «…становится ясно, что пророчества о конце света сбылись. Только древние майя немного – в масштабах истории это ведь совсем пустяк, какая-то пара лет - ошиблись в его сроках. Или это наши ученые неправильно расшифровали их хронологию? Во всяком случае честь имею представить вам Великого Кукулькана, который, так скажем, горит вполне определенным желанием по отношению к россиянам, и особенно к православным, ввиду их хваленого смирения»….
Тут, нетерпеливо оттолкнув проклятого возмутителя спокойствия когтем, на экране возникло какое-то чудище вроде дракона, но в птичьих перьях и издало клекочущий звук, в котором тем не менее ясно слышалось матерное обозначение любовного акта… Министр упал в глубокий и темный обморок, из которого уже и не вышел – инсульт дело такое, особенно в организме, надорванном всевозможными излишествами, в сочетании с тем самым навязчивым страхом.... И конечно, он уже не видел, как наиболее важные документы в его папке были подменены другими – по смыслу, это было чистосердечное признание во всех его больших и малых грехах. Вот только потом ни один судебный психиатр (не говоря уже о судебно-медицинских экспертах и криминалистах) так и не смог уяснить - почему все эти аж переполненные куда как конкретными фактами, именами и датами
чистухи адресованы не генеральному прокурору, или еще кому из должностных лиц, а некоему "Его Небесному Святейшеству великому крылатому змею Кукулькану Птицеперому"?... Объяснение было только одно: под тяжестью раскаяния министр сошел с ума. Но если так - легитимны ли его последние (во всех смыслах) указы и распоряжения?
Наблюдавшие за всем происходящим на уличных экранах, жители Города любимых героев, не сговариваясь, аплодировали. «Вот ведь, до чего наука дошла! В наше время такого не было», - вздыхали бойцы всех войн, больших и малых. «Нам бы такие возможности!» - комментировали разведчики. А какой-то ужасно знакомый персонаж с неожиданной грустью произнес: «Да в технике ли только дело? Цель должна быть. Решимость должна быть, Остальное приложится. Не о том ли мечтали мы, чтобы там, в будущем, нашлись люди, которые, оглянувшись на нас, сказали бы: и мы тоже, если нужно, могли бы как вы. И чтоб они были не просто как мы, а в чем-то лучше нас: больше знали, больше умели. Значит, и мы в их делах будем жить и побеждать! Слышите, все? Будем жить!» – последние слова он выкрикнул особенно громко, но и они потонули в общем ликовании…
… В это время отец Серафим, окрыленный похвалой начальства за свой первый успех с «Гостьей из Будущего» (особенно ему удалось "От чистого истока в прекрасное далёко, со светлой верой в бога я начинаю путь..."), переписывал другой знаменитый детский фильм – «Свистать всех наверх». Сюжет теперь складывался так, что ребята не просто хотят построить парусную яхту, а намерены уплыть на ней из безбожной страны на святую греческую землю, дабы посвятить себя служению Христову. А другие, нехорошие ребята, атеисты-сатанисты, пытаются сорвать это богоугодное крестное плавание… И конечно, знаменитая песня теперь звучала:
«Боже! Ты слышишь? Боже!
Твоим монахом хочу я стать»…
[дальше подробности про переделку фильма]Довольный тем, что дело хоть и со скрипом, но движется, Серафим малость выпил из спрятанного в углу графинчика… но в этот момент зазвонил телефон. Знакомый каждому россиянину голос само-понятно-кого проникновенно произнес: «Отец Серафим, вам выпала великая честь: освятить Севастопольскую бухту из-под воды»… - «Яволь… - пробормотал Серафим, с детства любивший всё немецкое. Затем, холодея от ужаса, поправился. –То есть,
я волен выбирать, как все жители нашей свободной страны, и я выбрал! Я немедленно последую туда, куда зовет меня долг». – «Молодец! Билет вам уже заказан, рейс вылетает через час. Да и указ о награждении подписан». – «Яволь… То есть,
я вельми рад и утешен, - ответствовал Серафим, - Разрешите лишь немного… это самое… принять для храбрости. Уж очень я самолетов боюсь. Никто этого не знает: ни жена моя, ни дети, ни сам патриарх, но вам-то я лгать не могу!» - «Руси есть веселие питии, главное – в меру и по делу», -раздалось из трубки». И ободренный отец Серафим (который и правда, вот честно-честно, так и не ведал до сих пор, что про его аэрофобию не только все знают, а еще и хихикают над ней повсеместно) немедленно принялся вызывать такси, чтобы ехать в аэропорт. Вещей никаких брать с собой не стал - только кропило да требник. В конце концов, святые первосвященники обходились и еще меньшим…
Разумеется, всю эту историю тоже замутил Арнольдик со товарищами. Неясно только, как он Первое Лицо так достоверно изобразил? То ли имитатор голоса использовал, то ли из реальных речей по слову такие реплики склеил – но ведь подействовало же!
Отец Серафми же пребывал в чувствах куда как растрепанных, во всех смыслах. И в том, что волосы и бороду себе постоянно ерошил нервичесмки, и что в сомнениях постоянных пребывал. «Нет-нет, -уговаривал он себя, - Не то, чтоб я смертушки боялся – не пристало это православному, всё же в руце Божией. Другое дело, что случ-чего смерть-то моя небогоугодна может оказаться. Ведь не даром же в евангелии сказано "Да не сокрушится кость его". А тут возможна не просто малодостойная смерть с переломанными костями (да еще, глядишь, и с размазавшимися кишками), а вряд ли чего и для погребения-то останется… Хотя, опять-таки, не своею же охотой, а токмо волей Первого Лица путешествую, и значит, приму смерть за него, и безоблыжно он помянет меня в своих молитвах. Он же по всем праздникам в храме со свечкой… Да, но как он эту свечку держит, в какой руке? – В правой же, что-те рюмку на банкете, так что и креститься и нечем». Кстати, о рюмке. Оно и неплохо, неплохо бы, от страхов отвлекает, и от грешных мыслей опять же…
Вот так он и напился в самолёте «до положения риз», и в пункт назначения прилетел в известном состоянии, так что в батискаф его буквально погрузили… Так что потом ни у кого и сомнений не было: батискаф оттого и потерпел аварию, что вдрызг пьяный поп чего-то не то сам и устроил – то ли руль не туда свернул, то ли кнопку какую нажал, а то ли просто на рычаг какой навалился, равновесие потеряв…
[Дальше история с батискафом]...В следующий момент отец Серафим твердо уверился, что моряки и всегда были у чёрта на поводу, но на этот раз в дело явно вмешался сам сатана - если уж батискаф, в последнюю секунду избежав столкновения с военным кораблём, неожиданно рванул зигзагами в противоположную сторону, да еще почему-то под неожиданно зазвучавшую из динамиков самогО этого корабля залихватскую мелодию из "Бременских музыкантов" - "Та-ра, тараттарара, тараттарара - е-е-е-е-э!" (под которую они перед королём выступали). И, промчав еще несколько километров, застрял на песчаной отмели недалеко от берега.
…В тот самый момент, когда отец Серафим вылезал из полузатонувшего батискафа, ему совершенно ясно послышался далёкий, почти исчезающий голос само-понятно-кого: «Охо-хо, правду говорят, пьяному море по колено, а лужа – по уши. А я-то еще на тебя надеялся! Нет, никому, никому нельзя доверять. Всё приходится самому, в ручном режиме… только в ручном»… - и хотя никаких транслирующих средств вокруг не было - да и откуда им взяться на песчаной отмели? - но отец Серафим этому совершенно не удивился: Первое Лицо – оно ведь почти как бог, так же всевидяще и вездесуще… Но удаляющийся голос заглушили бесовские крики мальчишек из давешнего фильма: «Ах ты гад! Ты нас еще и переписывать вздумал? Так нет же, никаких тебе!» - и только недавно переписанная святым отцом песня зазвучала правильно, притоми всё громче и громче «Так вы это… разве… того… тоже боги? И вы тоже всевидящи и вездесущи? – взмолился святой отец». – «Мы в труде и мастера, и боги!» - озорно откликнулся ребячий хор.
Но и то: мог ли знать отец Серафим, в таком ризо(не)положенном состоянии полёт совершавший, кто за его-то спиной в порту отлёта у стойки регистрации толкался? Никто иной, как Витька Орхидеев, улучив минуту, прилепил сзади на толстую шею батюшке некое небогоугодное супер-мини-устройство, типа ларингофона, только действовавшее наоборот – через нервные окончания транслировавшее в мозг звуковые сигналы, притом совершенно не слышимые окружающим…. По крайней мере, барахтавшийся рядом журналист Чегоизвольский ничего такого не слышал. А пилота батискафа и тем более уже не спросишь - выбрался первым, да и удрал, одно только и сказав напоследок: "Бар-р-дак, а в бардаке еще свой отдельный бардак!" Фраза показалась отцу Серафиму знакомой, но откуда она, вспомнить он не мог...
Да и не до воспоминаний сейчас ему было. "«Что ж теперь это я? Куда ж теперь после этого я? Зачем теперь я? И главное - кто теперь я?» - бормотал отец Серафим, бродя по песчаному берегу…
…Вскоре в компании местных бомжей прибавился еще один, толстопузый и бородатый, под кличкой Поп. А поскольку бомжи не слишком часто моются, то и известному устройству очень долго ничего не угрожало… И подавали ему хорошо, всё больше за выученную с тех же звучавших временами в его голове странных бесплотных голосов забавную песню, начинавшуюся словами: «Достиг конца дороги, не уступив и в малом»… далее же продолжать сей текст мне не позволяет моя порядочность, скажу лишь – веселая это песенка, хотя и нестерпимо богохульная. И - главное - всякий ищущий в Интернете обрящет таковую с легкостью. По крайней мере, пока и туда не добралась православная цензура...
Ну, а тем временем настала очередь журналиста Чегоизвольского. Этот пострел везде поспел. Киноперестроил "Неуловимых", придал богоугодности "Бриллиантовой руке" (а что бы вы думали? Семен Семеныч Горбунков только потому и в лотерею выиграл, и потом выпутывается из всех передряг, что исправно молится, а вот Лёлик с Графом - у-у. это еще те атеисты-сатанисты). И даже сейчас, после аварии батискафа, мокрый и трясущийся, всё-таки нашел в себе силы добраться до ближайшей гостиницы, отмокнуть в горячей ванне и ненадолго притулиться отдохнуть от пережитого, чтобы совсем скоро, с новыми силами, приняться за разгромнейший, сенсационнейший, сногсшибательный и изруквырывательный репортаж о том, как сатана сумел вселиться в батискаф, который не был должным образом освящен.
"Ну-ну, от-ды-хайль"... - пробормотал товарищ Петька, готовя новую каверзу, да такую, что ей бы позавидовал и самый беспокойный, а ныне (жаль) давно уже покойный Каверзнев...
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
