|
Стругацкие? Нузан савон келькешоз оси…
В детстве и юности я основательно зачитывался Стругацкими. Помнил из их книг достаточно много изречений, неплохо ориентировался в произведениях и героях.
Странники в космосе поставили мину,
Мимо летела семья на "Пингвине".
Плачет малыш на далекой планете,
Выжил лишь он в подбитой ракете.
Лишь пару раз из арбалета
Попали в Киру, но Румата
Решил организовать вендетту
И порубил мечом семь тысяч гадов.
Лёва Абалкин на свиданье пошел,
Во время свиданья детонатор нашел,
Но быстро Сикорски нажал на курок.
Это для Лёвы - хороший урок!
На север подался Воронин Андрей,
Чтоб посмотреть на мир, на людей.
И тут вдруг трактор сверху упал.
Такого коварства Андрей не ожидал!
Сейчас, честно говоря, всё это начал подзабывать. Причина утраты интереса? Понимаю, что прозвучит грубо и заносчиво, но когда-то случилось видение, что я уже к 20 годам овладел всеми ключевыми смыслами, которые Стругацкие достигли только годам к 40 или даже 50. И, соответственно, братья уже ничего мне не могли дать для развития, даже наоборот… В том смысле, что это я уже должен был им хорошенько надавать, а не они мне. В принципе, что мог, то сделал. Я ведь успел заочно пообщаться с Борисом Натановичем. Он меня даже обозвал чересчур суровым, а сам, кстати, проявил феерическую ловкость и прыть, уворачиваясь от моих предложений. Одно ему, видите ли, было по нраву, другое - не по статусу, третье - требовало феерической ловкости и прыти, коими он в силу возраста уже не обладал (это я спрашивал, готов ли Борис Натанович на батуте попрыгать выше своей головы?)…
Ну да, Стругацкие мне помогли своим творчеством преодолеть определённый путь развития как будто бы не на своих ногах, а на условной волшебной машине. И в то же время опыт множества других людей, пользовавшихся ровно той же самой волшебной машиной, но оказавшихся совсем в иных местах, чем я, позволяет мне с раболепием относиться именно к самому себе. Просто опять же в моём видении было отмечено, что по постановке проблем я со Стругацкими полностью идентичен, а вот по оценке решений этих проблем я отличаюсь от братьев примерно как электронный микроскоп от лупы. Насколько техничнее и точнее, настолько же затратнее и ограниченнее.
Пробовал я, конечно же, податься за Стругацкими по пути литературного оформления своих мыслей. Как сейчас помню, меня однажды взволновало, что существует такой творческий ход как переснимание старых фильмов на новый лад - со старым сюжетом, но в привязке к современности, в новом антураже, с новыми актёрами и т.п., причем результат переснимания обычно оказывается заметно хуже оригинала. Я, естественно, сразу захотел реализовать ровно то же самое в литературе! Молодёжь ведь почему сейчас Стругацкими увлечена меньше, чем Джоанной Роулинг или Джорджем Р.Р.Мартином? Потому что у Стругацких, типа, всё архаично. Поэтому я взял повесть Стругацких и начал перерабатывать под реалии 2000-го года.
(ЗА МИЛЛИАРД ЛЕТ ДО КОНЦА СВЕТА)
рукопись, обнаруженная при заурядных обстоятельствах
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1. «... в июле Малянов решил, что надо бы наконец-то покормить Каляма. Калям, вцепившись зубами в икры Малянова и подёргивая хвостом, отозвался в смысле, что да, неплохо бы наконец. Малянов отодрал кота от ноги и заглянул в холодильник. Там вроде ещё оставалось после отъезда Ирки с Бобкой немного еды в пустой коробочке из-под плавленого сыра.
- Нет, - пробормотал он с досадой. - Я эту коробочку тебе, собака, в смысле, кот, вроде ведь уже давал. Ну да, вчера давал, и позавчера давал, и в четверг, помнится. Обойдёшься, нам с тобой её ещё до конца июля растягивать придется.
Тут Малянов подумал, что надо бы хоть о чём-нибудь подумать, как вдруг зазвонил телефон. Малянов снял трубку.
- Это ты? - спросили на том конце трубки.
- Это я, - проявил Малянов находчивость.
- А это я!
Малянов раздражённо бросил трубку. Ч-чёрт! Так, о чём же я думал? Ах, да, о том, что надо о чём-нибудь подумать. Дурацкая идея! Вообще-то надо бы попробовать. Снова зазвонил телефон.
- Идиот, - сказал Малянов аппарату и снял трубку. - Да!
- Сам ты идиот!
Малянов положил трубку. Отодрал кота. Раздался звонок. В дверь.
- С цепи сорвались, честное слово, - сказал Малянов и открыл дверь. За дверью оказался плюгавый мужчина двухметрового роста, небритый и потный. Он держал в руках большую картонную коробку.
- Вы... э... - промямлил Малянов.
- Здравствуйте! Я представитель канадского гастронома. У нашего гастронома - юбилей, нам исполнилось три с половиной года. Эта коробка с деликатесами вам в подарок от нас. Всё бесплатно, вам нужно лишь оплатить небольшие расходы по её доставке из Канады, - он показал траурным пальцем, каковы эти небольшие расходы. Малянов ужаснулся, попытавшись представить себе эту сумму.
- Да ладно, я пошутил! Это не из Канады, а из Австралии. Кроме того, за вас уже всё ваша жена заплатила, - пробурчал плюгавый и подался прочь.
- Огромное спасибо! - ответил Малянов, отдирая Каляма от ноги посетителя. Потом Малянов закрыл дверь, постоял и пошёл осматривать коробку. Калям уже грыз её и ужасно орал. Что-то он там учуял, в этой коробке...»
2. «... новую пустую коробочку из-под плавленого сыра. Потом он принялся мыть посуду. За это время телефон звонил дважды, но Малянов только язык высовывал. Провались они все... Тут ведь всё дело в чём? Дело в том, что неважно в чём дело. Смысл я плохо понимаю, но уж очень здоровая идея получается. А что? Так и назову: идея. Нет, наверное, лучше «мысль». Мысль Малянова. «М-мысль». Гм...
Он заглянул в Калямову кастрюлю. В кастрюле лежала сковорода. Бедный Калямушка! Не будет он больше это есть!
Вдруг его снова осенило... А ведь не только я сразу не допёр, что надо думать, но вот ведь и академики не допёрли! Ах, какая картинка получается! Какие перспективы получаются!
Снова задребезжал ненавистный телефон. Малянов зарычал и сорвал трубку. Звонил Вайнгартен.
- Ты чем сейчас занимаешься?
- Ничем.
- Ничем... - Вайнгартен засопел. - Значит, думаешь.
Малянов насторожился. Сроду Вайнгартен не интересовался не только над чем думает Малянов, но и думает ли Малянов вообще.
- Валька, случилось что-нибудь? - спросил Малянов.
Вайнгартен ответил, заметно помедлив:
- А мне анекдот рассказали про двух петухов. Ну, это так, к слову… А если по делу, тебе фамилия Снеговой о чём-нибудь говорит?
- Фамилия - нет, а сам Снеговой - да, бывает, говорит. Арнольд Палыч Снеговой у меня сосед по лестничной площадке.
- А чем он занимается, твой Снеговой?
- Дворник, по-моему. Секретный. Дверь никогда никому не открывает. Хотя к нему постоянно ходим с просьбами перестать плеваться из окна через трубочку. Он что, и в тебя плевался?
- Не плевался он и в меня, - с непонятной досадой сказал Вайнгартен, и тут раздался звонок в дверь.
- Сиди, я сам открою, - сказал Малянов и бросил трубку на тахту. С тахты сразу же понеслось гнусавое квакание.
За дверью стояла молодая красивая женщина без лифчика. Она протянула конверт. Там крупными буквами вкривь и вкось было написано: «Дмкин! Хр. М. Вст. Лдка Пнмрва. З. С-Ш. О ннд. Хр-р-р. Ц. Завсегда твоя Ирина Ермолаевна Малянова».
- Заходите, Лидка Пономарева! - приветливо сказал Малянов, раздумывая, кто же это мог написать. Наверное, Ирка. - Здесь большая комната, в ней я, там - Бобкина комната, будет теперь вашей, а в ванной - Калям. Хотя после дороги вам, наверное, в ванную и надо.
С тахты тем временем раздавалось хрюкание, ржание и лаяние.
- Извините, я сейчас, - сказал Малянов и схватил трубку.
Там Вайнгартен уже перешел на блеяние. Малянов ощутил холодок по всему телу. С ума сошел Валька. Ну и денёк...
- Валька, ко мне тут женщина приехала... Иркина школьная подруга...
- С-сукин сын, - сказал вдруг Вайнгартен и повесил трубку...»
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
