|
Я не знаю, что на свете проще?
Глушь да топь, коряги да пеньки.
Старая берёзовая роща,
Редкий лес на берегу реки.
Капельки осеннего тумана
По стволам текут ручьями слёз.
Серый волк царевича Ивана
По таким местам, видать, и вёз.
Ты родись тут Муромцем Илюшей,
Ляг на мох и тридцать лет лежи.
Песни пой, грибы ищи да слушай,
Как в сухой траве шуршат ужи.
На сто вёрст кругом одно и то же:
Глушь да топь, чижи да дикий хмель…
Отчего ж нам этот край дороже
Всех заморских сказочных земель?
20.09. 1942 год.
Дмитрий Кедрин (р. 1907 — убит 1945 г.).
Родина
Весь край этот, милый навеки,
В стволах белокрылых берёз,
И эти студёные реки,
У плёса которых ты рос.
И тёмная роща, где свищут
Всю ночь напролёт соловьи,
И липы на старом кладбище,
Где предки уснули твои…
И рожь на полях непочатых,
И эта хлеб-соль средь стола,
И псковских соборов стрельчатых
Причудливые купола.
И фрески Андрея Рублёва
На тёмной церковной стене,
И звонкое русское слово,
И в чарочке пенник на дне.
И своды лабазов просторных,
Где в сене — раздолье мышам,
И эта — на ларчиках чёрных —
Кудрявая вязь палешан.
И дети, что мчатся, глазея,
По следу солдатских колонн,
И в старом полтавском музее
Полотнища шведских знамён.
И санки, чтоб вихрем летели!
И волка опасливый шаг,
И серьги вчерашней метели
У зябких осинок в ушах.
И ливни — такие косые,
Что в поле не видно ни зги…
Запомни:
Всё это — Россия,
Которую топчут враги.
16.08. 1942 год.
Дмитрий Кедрин.
Скинуло кафтан зелёный лето,
Отсвистели жаворонки всласть.
Осень, в шубу жёлтую одета,
По лесам с метёлкою прошлась,
Чтоб вошла рачительной хозяйкой
В снежные лесные терема
Щеголиха в белой разлетайке —
Русская румяная зима!
1.10. 1942 год.
Дмитрий Кедрин.
+ + +
Запели тесанные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.
Опять я тёплой грустью болен
От овсяного ветерка.
И на известку колоколен
Невольно крестится рука.
О Русь — малиновое поле
И синь, упавшая в реку, —
Люблю до радости и боли
Твою озёрную тоску.
Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу
Но не любить тебя, не верить —
Я научиться не могу.
И не отдам я эти цепи,
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Молитвословным ковылём.
1916 год.
Сергей Есенин (р. 1895 — убит 1925 г.).
+ + +
Топи да болота,
Синий плат небес.
Хвойной позолотой
Взвенивает лес.
Тенькает синица
Меж лесных кудрей,
Тёмным елям снится
Гомон косарей.
По лугу со скрипом
Тянется обоз —
Суховатой липой
Пахнет от колёс.
Слухают ракиты
Посвист ветряной…
Край ты мой забытый,
Край ты мой родной!..
1914 год.
Сергей Есенин.
+ + +
Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь,
Сенокос некошенный,
Лес да монастырь.
Избы забоченились,
А их всех-то пять.
Крыши их запенились
В заревую гать.
Под соломой — ризою
Выструги стропил,
Ветер плесень сизую
Солнцем окропил.
В окна бьют без промаха
Вороны крылом,
Как метель, черёмуха
Машет рукавом.
Уж не сказ ли в прутнике
Жисть твоя и быль,
Что под вечер путнику
Нашептал ковыль?
1914 год.
Сергей Есенин.
Видения на холме.
Взбегу на холм и упаду в траву.
И древностью повеет вдруг из дола!
Засвищут стрелы будто наяву,
Блеснёт в глаза кривым ножом монгола!
Пустынный свет на звёздных берегах
И вереницы птиц твоих, Россия,…
Россия, Русь —
Куда я не взгляну!
За все твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шёпот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя…
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времён татары и монголы…
… Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они — и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной — бессмертных звёзд Руси,
Спокойных звёзд безбрежное мерцанье…
1962 год.
Николай Рубцов (р. 1936 — убит 1971 г.).
+ + +
Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,
Неведомый сын удивительных вольных племён!
Как прежде скакали на голос удачи капризный,
Я буду скакать по следам миновавших времён…
…Россия! Как грустно! Как странно поникли и грустно
Во мгле над обрывом безвестные ивы мои!
Пустынно мерцает померкшая звёздная люстра,
И лодка моя на речной догнивает мели.
И храм старины, удивительный, белоколонный,
Пропал, как виденье, меж этих померкших полей, —
Не жаль мне, не жаль мне растоптанной царской короны,
Но жаль мне, но жаль мне разрушенных белых церквей!..
О, сельские виды! О, дивное счастье родиться
В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!
Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица,
Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!
Боюсь, что над нами не будет таинственной силы,
Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом,
Что, всё понимая, без грусти пойду до могилы…
Отчизна и воля — останься, моё божество!
Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!
Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!
Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы
Старинной короной своих восходящих лучей!..
Я буду скакать, не нарушив ночное дыханье
И тайные сны неподвижных больших деревень.
Никто меж полей не услышит глухое скаканье,
Никто не окликнет мелькнувшую лёгкую тень…
1963 год.
Николай Рубцов.
+ + +
Льнянокудрых тучек бег —
Перед вёдренным закатом.
Детским телом пахнет снег,
Затенённый пнём горбатым.
Луч — крестильный образок —
На валежину повешен,
И ребячий голосок
За кустами безутешен.
Под берёзой зыбки скрип,
Ельник в маревых пеленках…
Кто родился иль погиб
В льнянокудрых сутеменках?
И кому, склонясь, козу
Строит зорька- повитуха?..
«Поспрошай куму- лозу», —
Шепчет пихта, как старуха.
И лоза, рядясь в кудель,
Тайну светлую открыла:
«На заранке я апрель
В снежной лужице крестила.»
1916 год.
Николай Клюев (р. 1884 — убит 1937 г.).
+ + +
Галка -староверка ходит в чёрной ряске,
В лапотках с оборой, в сизой подпояске.
Голубь в однорядке, воробей в сибирке,
Курица ж в салопе — клеванные дырки.
Гусь в дублённой шубе, утке ж на задворках
Щеголять далося в дедовских опорках.
В галочьи потёмки, взгромоздясь на жёрдки,
Спят, нахохлив зобы, курицы- молодки,
Лишь петух- кудесник, запахнувшись в саван,
Числит звёздный бисер, чует травный ладан.
На погосте свечкой теплятся гнилушки,
Доплетает леший лапоть на опушке,
Верезжит в осоке проклятый младенчик…
Петел ждёт, чтоб зорька нарядилась в венчик.
У зари нарядов тридевять укладок…
На ущербе ночи сон куриный сладок:
Спят монашка- галка, воробей- горошник…
Но едва забрезжит заревой кокошник —
Звездочёт крылатый трубит в рог волшебный:
«Пробудитесь, птицы, пробил час хвалебный,
И пернатым брашно, на бугор, на плесо,
Рассыпает солнце золотое просо!»
1914 год.
Николай Клюев.
_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
я наоборот приводил к гармонии