Форум атеистов Рунета

Основные течения старообрядчества
Основная статья: Согласие (старообрядчество)
Старообрядчество
___________________________________|___________________
| |
Поповство Беспоповство
______________________|________________________ _______|________________________________________
| | | | | | |
Единоверие Белокриницкое согласие Беглопоповцы Выгорецкая обитель Любушкино согласие Спасово согласие Федосеевцы
___________|__ | ________|____ | |
| | Часовенные | | Самокрещенцы Аристовцы
Окружники Неокружники Поморское согласие Филиповцы _________|_________
| | | |
__________|______ Дырники Рябиновцы Средники
| | |
Аароново согласие Бегуны Пастухово согласие

Поповство
Одно из самых широких течений старообрядчества. Возникло в результате раскола и закрепилось в последнем десятилетии XVII века.
Примечательно, что сам протопоп Аввакум высказывался за то, чтобы принимать священство из новообрядческой церкви: «И иже в православных церквах, где пение без примеса внутрь алтаря и на крылосах, а поп новопоставлен, о сем посудить — аще он поп проклинает никониан и службу их и всею крепостию любит старину: по нужде настоящего ради времени да будет поп. Как же в миру быть без попов? К тем церквам приходить»
Поповцы приемлют все таинства православного христианства и признают необходимость священников при богослужениях и обрядах. Характерно участие в церковной жизни не только священнослужителей, но и мирян.
Основными центрами поповства изначально был Нижегородский край, где насчитывались десятки тысяч старообрядцев, Донская область, Черниговщина, Стародубье. В XIX веке крупнейшим центром поповства стала община Рогожского кладбища в Москве, в которой ведущую роль играли владельцы мануфактур.
Вначале поповцы были вынуждены принимать священников, перебегавших по различным причинам из Русской православной церкви. За это поповцы получили название «беглопоповцы». В силу того, что многие архиепископы и епископы либо присоединились к новой церкви, либо, в противном случае, были репрессированы, старообрядцы не могли сами рукоположить дьяконов, священников или епископов. В XVIII веке было известно несколько самозваных епископов (Афиноген, Анфим), которые были разоблачены старообрядцами.

При приёме беглых новообрядческих священников поповцы, ссылаясь на постановления разных Вселенских и поместных соборов, исходили из действительности рукоположения в РПЦ и возможности приёма трёхпогружательно крещёных новообрядцев, в том числе священство вторым чином (через миропомазание и отречение от ересей), ввиду того, что Апостольская преемственность в этой церкви сохранилась, несмотря на реформы.

В 1846 году, после перехода в старообрядчество митрополита Боснийского Амвросия, возникла Белокриницкая иерархия, которая в настоящее время является одним из самых крупных старообрядческих направлений, приемлющих священство. Большая часть старообрядцев приняла старообрядческую иерархию, но третья часть перешла в беспоповщину.

По догматике поповцы мало отличаются от новообрядцев, однако придерживаются при этом старых — дониконианских — обрядов, богослужебных книг и церковных традиций.
Численность поповцев на конец XX века составляет около 1,5 млн человек, большая часть которых сосредоточена в России (самые большие группы находятся в Московской и Ростовской областях).В настоящее время поповцы делятся на две основные группы: Русская православная старообрядческая церковь и Русская древлеправославная церковь.

2. Единоверие
В 1800 году для старообрядцев, перешедших под юрисдикцию РПЦ, но сохранивших всю дореформенную обрядность, митрополитом Платоном (Левшиным) были учреждены «пункты о единоверии». Самих же старообрядцев, перешедших в Синодальную церковь с сохранением старых обрядов, книг и традиций, стали называть единоверами.
Единоверие имеет законное священство, хиротоническую преемственность и евхаристическое общение с сообществом поместных Православных церквей. Сегодня в лоне Русской православной церкви существует единоверие (православное старообрядчество) — приходы, в которых сохраняются все дореформенные обряды, но при этом они признают иерархическую юрисдикцию РПЦ и РПЦЗ (см. например: Иоанн (Берзинь), епископ Каракасский и Южно-Американский, управляющий единоверческими приходами РПЦЗ).

3 Беспоповство
Возникло в XVII веке после смерти священников старого рукоположения. В рядах старообрядцев после раскола не было ни одного епископа, за исключением Павла Коломенского, умершего ещё в 1654 году и не оставившего себе преемника. По каноническим правилам церковная иерархия без епископа существовать не может, так как только епископ имеет право посвятить священника и диакона. Старообрядческие священники дониконовского поставления скоро умерли. Часть старообрядцев, непризнавшая каноничности священников, поставленных в свои должности по новым, реформированным, книгам, вынужденно пришла к отрицанию возможности сохранения в мире «истинного» духовенства, и сформировала беспоповский толк. Старообрядцы (именуемые официально как древлеправославные христиане иже священства не приемлющие), отвергнувшие священников нового поставления, оставшись совершенно без священников, стали в быту называться беспоповцами, богослужение они стали, по возможности, проводить т. н. мирянским чином, в котором отсутствуют элементы, осуществляемые иереем.

Беспоповцы первоначально селились в диких необжитых местах на побережье Белого моря и потому стали называться поморами. Другими крупными центрами беспоповцев стали Олонецкий край (современная Карелия) и речка Керженец в Нижегородских землях. Впоследствии, в беспоповском движении возникли новые разделения и образовались новые согласия: даниловское (поморское), федосеевское, Филиповское, часовенное, спасово, аристово и другие, более мелкие и экзотические, вроде средников, дырников и бегунов.

В XIX веке крупнейшим центром беспоповства стала федосеевская община Преображенского кладбища в Москве, в которой ведущую роль играли старообрядческие купцы и владельцы мануфактур. В настоящее время крупнейшие объединения беспоповства — Древлеправославная поморская церковь и Древлеправославная старопоморская церковь федосеевского согласия.

По оценке Дмитрия Урушева: «Но не все староверческие общины выдержали проверку временем. До наших дней не дотянули многие согласия, некогда бывшие весьма многочисленными. Поредели общины федосеевцев и спасовцев. По пальцам можно пересчитать бегунов, мелхиседеков, рябиновцев, самокрестов, титловцев и филипповцев»

К числу беспоповских согласий в ряде случаев относили и относят некоторые псевдохристианские секты на том основании, что последователи этих сект также отвергают окормление официальным священством.

Отличительные черты: богослужебно-обрядовые особенности, двуперстие при крестном знамении, крещение только путём троекратного полного погружения, исключительное использование восьмиконечного распятия; четырёхконечное распятие не используется, поскольку считается латинским. Почитается простой четвероконечный крест (без распятия).
Написание имени Исус с одной буквой «и», без новогреческого добавления второй буквы Иисус, что соответствовало правилам славянского написания имени Христа: ср. укр. Ісус Христос, белор. Ісус Хрыстос, серб. Исус, русин. Ісус Хрістос, макед. Исус Христос, босн. Isus, хорв. Isus

ещё тут инфа

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

В книгах некоторых информация отличается:
- протоиерей Ал-др Рудаков "Краткая история христ. церкви", М. 1879 г.
- сб. "Старообрядчество в России", М. 1999 г.

1667 год - окончательный раскол РПЦ.
с 1692 года - раскол староверов на поповщину и беспоповщину.

Поповщина: 1. беглопоповцы Стародубщины и Белоруссии 1695 - 1764 гг.; 2. дьяконово согласие (новокадильники) 1730-е гг. - 1770е гг.; 3. ветковское согласие (весь 18 век);
4. перемазанское согласие (1771 - 1846 ) = Рогожская община Москвы - с 1846 Белокриницкая иерархия - с 1988 Рус. правосл. старообрядч. церковь; 5. чернобольцы (с кон. 18 в.);
6. сусловщина с кон. 18 в.; 7. липоване в Румынии с нач. 18 века; 8. пасхальники в 19 в.; 9. лужково согласие 1822 - 1923 гг. - с 1923 Рус. древлеправосл. церковь; 10. беловодская иерархия 1875 - 1917 гг.

Беспоповщина: 1. поморский толк (даниловцы) 1695 - 1738 гг.: поморцы- брачники, новопоморцы (новожёны), странники (бегуны, сопелочники), спасовцы- кузьминовцы, самокрещены, адамантовы (пастуховцы), аароновцы , безденежники, статейники, скопцы, беловодники и т.д.
2. христоверы (христовщина) с конца 17 века: хлысты , скопцы- изуверы, духоборы, молокане, постники, ГЕРЫ и СУББОТНИКИ - русские иудаисты с конца 18 века и т.д.
3. филипповцы (1737 - 1770-е гг): самосожжены, чадородники, нечадородники, орловские филипповцы, бегляки и т.д.
4. федосеевцы (старопоморцы) с 1700 г.: польские федосеевцы, рижские федосеевцы, новожёны, преображенская община Москвы с 1771 г., аристовцы, кондратьевцы и т.д.
5. спасовцы (нетовцы) : бабушкино согласие, самокрещенцы, перекрещенцы, кержаки, дырники, немоляки и т.д.

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

Эх Ромов, вам бы в духовную семинарию пойти учиться. Классный поп получился бы!

ПГМ - "православие головного мозга" - это диагноз! То есть в данном случае эта семитская религия ведёт к психическим и физическим заболеваниям, самоистязаниям (скопцы), суициду (самосожжены - филипповцы), членовредительству (геры и субботники) и т.п.

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

М.М.Пришвин "Светлое озеро" (1909 г.):
"...На Светлом озере говорили о каких-то немоляках-иконоборцах, и я спросил Татьянушку, кто они такие.
- Иродовы дети, - ответила спокойно старушка,- слуги антихриста. Иконам не поклоняются, святых отцов не чтут, никому не веруют.
- Может быть, богу, - сказал я.
- Может быть, - согласилась она, поджимая недовольно сухую губу.
- Богу... - помолчав, продолжала старуха, - да что в том... Бог один не спасет. Без угодников нельзя. Ты размысли: сколько в один только день со всего света к нему покойников преставляется. Сколько думаешь?
- Очень много.
- Вот видишь. Мысленное ли дело ему одному без угодников со всеми управиться?
- Бог всемогущ, - попробовал я возразить.
- Да что ты заладил все бог да бог, - разгневалась старая. - Он ведь тоже неладно делал, с ним одним далеко не уйдешь. Без истинного нельзя. Иисус Христос - как адвокат за нас перед богом.
- Адвокат! - обрадовался я, узнав образ истинного народного Христа.
Немного спустя после этого разговора я слушал горячий спор староверов на холмах возле Светлого озера. Сидел я в отдалении. Начетчики кричали, вскакивали с мест, чуть-чуть не хватали друг друга за бороды. Громадным петушиным боем рисовал я себе это состязание под соснами. В голове, утомленной впечатлениями этих именин Светлого озера, гвоздем сидели последние слова бегуна: «Антихрист овладел миром; нужно спасаться в крестьянских лесах. В удельных лесах и казенных нельзя спастись, - везде теперь пролегла цепь антихриста, всюду просеки». Староверы шумели. И вот чья-то спокойная проповедь стала тушить спор, как вода при пожаре. Прислушается один и стихнет. Прислушается другой и стихнет. Чей он? - спрашивают. Какая это вера? Один за другим все смолкают; на середину круга из толпы выходит большой старик в лаптях и говорит о Христе:
- Он - слово, он - дух.
Ржавая церковная цепь из множества виденных мной в лесах староверов разорвалась. Наконец-то я почувствовал себя на свободе. Назади, думал я, Христос-адвокат, русский, простонародно-церковный, а теперь он - слово, перелетевшее девятнадцать веков истории над церковными маковками.
- Чей ты? Какая твоя вера? - теснятся все вокруг проповедника.
- Поклоняюсь господу в духе и истине.
- А святых отцов почитаешь?
- Нет, не почитаю.
- Иконам поклоняешься?
- Нет, не поклоняюсь. И вы не кланяйтесь идолам, ни деревянным, ни медным, ни серебряным. Поклоняйтесь в духе и истине и - будете сынами божиими.
- Непоклонник, иконоборец, немоляка, - заговорили староверы.
На другой день рано утром Татьянушка подкралась ко мне, спящему, и на самое ухо шепнула свое: «Господи, Исусе Христе». Я вздрогнул.
- Не пугайся,- шепчет старуха,- немоляка пришел; говорит: прытко нужно видеть тебя.
Я впустил немоляку. Вошел тот самый старый старик, который вчера проповедовал светлого и свободного бога староверам. Теперь передо мною был обыкновенный лесной мужик, с нечесанной, клоковатой рыжей бородой, в лаптях.
- Пришел к тебе узнать, - говорит он, - не из Питера ли будешь?
«Наверно,- подумал я,- он хочет передать поклон какому-нибудь родственнику - дворнику или швейцару».
- Будешь там, - просит старик, - поклонись от нас Мережскому.
- М-у, писателю? - изумляюсь я.
- Ему самому. Скажи: Дмитрий Иванович кланяется.
Как сон мелькнуло во мне воспоминание о слышанном и читанном про поездку одного из руководителей религиозно-философского общества на Светлое озеро.
- Кланяйся ему, - просит старик, - и жене его кланяйся... Книжки они нам высылают. Они к нам пишут.
- Он вам пишет! - изумляюсь я, представляя себе родоначальника русских «декадентов» в переписке с костромскими мужиками. - Что же он пишет? - пытаю я, как на допросе.
- Пишет он: Христа нужно во плоти разуметь. А мы пишем: по духу.
- Не понимаю.
- Я тебя научу. Бери бумагу и карандаш. Вынимает из котомки библию, дает мне, называет главы, стихи, зачала, прологи, просит все записывать.
- Вот и его я тоже так учил, да куда, не дается погладиться. Все от себя читает, без книг. Нехорошо, говорим ему, без буквы, можно ошибиться. «Нет, кричит, я не ошибусь, смотрите в книгу, так ли читаю». Глядим ц букву: все верно. Умнеющий господин, вот только Христос-то его маленечко плотян.
- Не понимаю, не понимаю.
- Не спеши, поймешь. Он плотского Христа признает, а по-нашему, Христа по плоти нельзя разуметь. Коли Христос плотян, так он мужик, а коли мужик, так на что он нам нужен? Мужиков и так довольно.Вот ежели по-нашему, по духу разуметь, так и мужик может быть первеющей богородицей.
- Не понимаю, ничего не понимаю.
- Не тужи. Такую премудрость сразу никто не поймет. Поедем со мной - научу. У меня телега, тихонько поедем, книгу развернем и будем читать. Заедем в Малиновку к Алексею Ларионовичу, потом к Николаю Андреевичу, потом к Федору Ивановичу. У них есть и письмо Мережского. Прочтешь, разумеешь - и нас с ним рассудишь. Поедем, я тебя по всем стихиям мира проведу.
Стал я расспрашивать о «стихиях», и оказалось, что все они на пути от Светлого озера к городу Семенову. Мой обратный путь из града невидимого домой как раз тут и был. Я никогда не упускаю случая в пути стать поближе к жизни. Обрадовался случаю ехать по старинным местам раскола на телеге, с библией, в обществе таинственного вероучителя, имеющего связь со столичными людьми. Собрался я в пять минут, попил чаю с Дмитрием Ивановичем, простился с Татьянушкой, и телега наша медленно двинулась в путь по стихиям мира. За селом в лугах оглянулся я по сторонам и порадовался: трава у них в Заволжье хороша. Припомнился тот мой первый день на Волге, когда я с другого - горного - берега глядел сюда, в леса.
Этот Семеновский уезд был сердцем староверской жизни. Там, где я проехал, в Ветлужских и Уренских лесах, теперь только отзвуки былого величия здешних Комаровских и других скитов.
Телега наша еле-еле движется по луговой дороге. Цветам поместиться негде: из низин, из пойм выбегают на угоры в яровые, даже в рожь. Всюду сине-желто-зеленые полоски, змеистые ручьи. Въехали в поле ржи. Вдали над колосьями показались чья-то шляпа и длинные волосы. Немного спустя дорога выпрямилась, и показался весь поп, длинный, тонкий, как веха.
Необычным кажется мне его появление в «очаге раскола», его существование среди этого непокорного народа. Здесь после стольких жалоб в пути на «попов» мне теперь стало ясно, что деятельность православных попов, даже в случае победы их, ведет к ослаблению религиозного чувства в массах.
Шествует поп, машет широкими рукавами. За ним плетется женщина с двумя большими глиняными горшками.
За что-то жаль попа. Кажется, за рыже-зеленое пятно, выжженное солнцем на его сутулой спине. Но Дмитрий Иванович в другом настроении. Он по-своему реформатор старообрядчества. Глядит с лукавой усмешкой. Учительская важность сбегает с лица. Подмигивая мне, говорит:
- Сметанку собирал...."

М.М.Пришвин "Светлое озеро" (1909):
"В селе Шалдеж мы встретились с баптистами. Пришел от них посланный, зовет послушать богослужение. Вот он, подумал я на первых порах, исход для немоляк, вот она, приготовленная европейской реформацией удобная секта для объединения во Христе людей, потерявших веру в «плоть». Но я ошибся: немоляки и слышать не хотят о баптистах. Новые обряды им кажутся фальшивой подделкой старых. Даже такая тоска по плоти, как у Николая Андреевича, недостаточна для перехода к баптистам.
Но все-таки, говорят, многие немоляки из других согласий переходят. Из староверства переходят в новую австрийскую церковь, из немолячества в баптизм. Одних притягивает церковь видимая, со старинными образами и длинными службами, других - «плотской Христос», объединяющий, успокаивающий размечтавшихся немоляк. Согласие Дмитрия Ивановича отказывается посетить баптистов и желает ехать прямо к своему покровителю Ивану Ивановичу. Я уговариваю. Мне хочется сравнить европейскую и русскую реформацию.
- Для чего? - не одобряет учитель.
- Как для чего? - поддерживает меня Федор Иванович. - Известно для чего: для разрезу.
- Разве что для разрезу, - колеблется учитель.
- Без разрезу, пожалуй, неловко оставить, - соглашаются все остальные.
Сговариваются между собой, выбирают Алексея Ларионовича. Он за всех даст разрез...
В этой обыкновенной русской избе есть признаки лютеранской церкви: ряды расставленных лавок, столик, похожий на кафедру. Божница завешана ситцем. Остальное все русское: обрывок розовой театральной афиши, приглашающей на «Лакомый кусочек», святой Серафим с медведем, громадная печь; возле нее бабушка ставит самовар. Оба приезжие проповедника сидят, обложенные книгами, за столом-кафедрой. Седой старичок похож на саратовского немца-колониста. А молодой человек в косоворотке, очень уважаемый всеми Василий Иванович, - на обыкновенного «эсера». Нет... Василий Иванович верит в евангелие, в свое время даже пострадал за проповедь пашковства. Он по опыту знает, что под действием его проповеди изменяется совершенно жизнь крестьянина, весь строй его внешней жизни, хозяйство, супружество, воспитание детей. У Василия Ивановича под руками даже статистика, отчеты съездов, неопровержимые доказательства.
Меня интересует только одно: как же поверил этот обыкновенный русский неверующий интеллигент в евангелие? А если самому не очень верить, то где ручательство за подлинность доброго дела?
- Вера приходит от слышания, - успокоил меня Василий Иванович.
Народ все собирался и собирался.
- Не угодно ли выслушать наше богослужение? - предложили мне оба проповедника.
Я остался, с тревогой ожидая «разреза» немоляк. Василий Иванович начинает богослужение стихотворением своего собственного сочинения. Поет он один: старичок-колонист простудился в дороге и охрип, мужики или не знают стихотворения, или не веруют в него. Почему-то стыдно при этом пении. И приходит в голову: «Неужели, чтобы написать хорошие стихи, нужно быть грешником; чтобы молиться, нужно грешить?» После пения пресвитер в косоворотке встает, складывает руки на груди, закрывает глаза.
- Фарисейский обычаи, - шепчет Алексей Ларионович, готовясь к разрезу. - Представляется Моисеем: не может взирать на лицо божие.
- Дорогие возлюбленные, - начинает пресвитер, - взгляните на мир в ясный солнечный день: какая красота!
Вот бы сюда того белого старика со Светлого озера, который, помню, так читал на холме «Верую», что, казалось, капли теплые, добрые падали с ясного неба.
- Дорогие возлюбленные, нужно страдать, а люди часто избегают страдания...
- Знамое дело! - не удержался Федор Иванович.
- Возьмите пример Моисея, - продолжает проповедник, не открывая глаз. - Несмотря на свою великую славу, он от всего отказался и лучше захотел страдать. Люди же теперь не хотят страдать.
- Кому охота! - отозвались немоляки так резко, что пресвитер приоткрыл один глаз.
- Они не хотят страдать, но это их большая ошибка.
- Большая ошибка! - всхлипнула по-настоящему, по-православному старушка у кипящего самовара.
И еще долго, долго говорил проповедник.
- Амен, - закончил он проповедь.
- Аминь, - насмешливо отозвались немоляки. Старичок-колонист заволновался. Ему очень хочется тоже что-то сказать, но службу ведет, очевидно, Василий Иванович.
- Может быть, скажете что-нибудь? - снисходительно предлагает он.
- Немножко разве, - отвечает старичок, розовея, как девушка.
Говорит о постройке храма Иерусалимского. Читает о том, что Христос пришел во плоти. Вот тут-то Алексей Ларионович и нашел подходящий момент дать немцам «разрез».
- Не во плоти, - поправил он наивного, хорошего старичка, - не во плоти написано, а во плоти.
- Это все равно.
- Нет, не все равно: ежели Христа во плоти разуметь, так он мужиком был, а ежели во плоти... Прочитай от Иоанна: «Слово плоть бысть и вселися в ны».
- Вот. Слышишь, в «ны», а не в «ю». Ежели в ны, то во всех нас вселилось слово Христос, а ежели в «ю», значит в мужицкую плоть.
- Молодчина, - одобряет Дмитрий Иванович своего ученика за ловкий и мудрый разрез.
Богослужение прерывается. Баптисты сбиты с толку, шепчут: «Время теряется, с ними ничего не выйдет, едемте дальше».
- Кто же был, по-вашему, Христос? - спрашивают баптисты немоляк.
- Христос - слово, он - дух.
- А как же вы в духа гвозди вбивали?
- Мысленное ли дело, - смеются немоляки, - в духа гвозди вбить. Это были два завета пригвождены: ветхий и новый. Вот как нужно понимать. У нас духовная мудрость, Христос - дух.
- Нет, Христос был на земле во плоти; в это нужно верить, это факт.
- То-то, факт ли? Что значит плоть-то?
- Тело, обыкновенное тело.
- Мужицкое али барское?
- Человеческое.
- А хлеб-то какой, правдашний, что бабушка испекла? А -вино какое, клюквенное?
- Не верите вы во Христа.
- Нет, вы не верите. Вы обманщики, фарисеи, книжники. Мысленное ли дело, чтобы Христос в мужицкой плоти пришел? Да как вам не совестно его обижать! Мысленное ли дело, чтобы богородица простой девицей была. Обманщики!
Федор Иванович принимается ругаться.
В ужасе крестится старушка возле самовара. Ни она, ни баптисты не понимают, что немоляки ругают не Христа, а ту ужасную для них возможность, что бог мог вселиться в мужицкую плоть. Никто не понимает, что, может быть, сами же святые пустынники-аскеты подготовили это презрение к плоти, этот немоляческий бунт. Это разъединение духа и тела.
- Я, - кричит Федор Иванович, - здесь боюсь моего Христа, я здесь дорожу жизнью! Он меня здесь останавливает. А ваш Христос никуда не годится, только на тот свет. Да мне-то тот свет не нужен, я здесь дорожу жизнью.
- Не верите вы в бога!
- Нет, верим. Он здесь, он на земле. А я умру, и вы умрете, как животные.
- Не верите во Христа.
- Как свиньи помрем, как собаки, как...
- Не верите..."

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.