Форум атеистов Рунета

Но Вульпиус в инвалидной коляске, и делая киборгов из других (того же Протея, или Николодемона, который вообще его "первенец" в этом смысле), сам себе в этом помочь он не может. Я думал скорее о том, что Брайан воюет в реале, а с Вульпиусом общается по скайпу или что-то типа того. Хотя такой разговор вполне возможен и на таких условиях. А вот сопровождать Брайана может кто-то из его бойцов - например, Зена (которой станет достопочтенная Ксюха).

- Всем привет, я Николодемон из программы «Труба новостей!». Небывалый случай, достойный научной фантастики! Вспомните, как неоднозначно восприняли жители города, когда мэрия решила закупить у инженера Иоганна Кукиса его новое изобретение – беспилотную коммунальную технику. Мини-трактора с многочисленными навесными орудиями и такими размерами, чтобы свободно проехать и по тротуару, и проскочить в калитку футбольной «коробки» или успешно лавировать между качелями и песочницами детской площадки. Каких только страхов не было тогда! И что несчастные случаи возможны, прежде всего с детьми и пожилыми. И что пьяный может под такой агрегат попасть, и хулиганы могут угнать… Но вот прошла осень, когда эти шустрые чертенята своими пылесосами собирали опавшие листья, а культиваторами обрабатывали газоны. И зима, когда они ловко орудовали шнековыми устройствами для уборки снега, или своими автономными электропилами спиливали ветки деревьев, и сами же их подхватывали манипуляторами. И весна, когда они посыпАли песком дорожки, и уютно урчали мини-поливалками, не зацепив колесом ни одного газона и клумбы. За всё это время ни одного несчастного случая, а польза огромная. Городские жители даже ласково прозвали эти машины «Куки» - «Печеньки», то есть, такие они маленькие и яркие. А единственного хулигана, который попытался совершить в нашем благовоспитанном и несомненно демократическом городе акт вандализма… О-о, такой агрегат сам поймал его сеткой для отлова бродячих собак, и сам доставил в полицию. Наверное, все помнят, как потешался над этим весь город накануне Рождества? Но того, что случилось сегодня, никто не ожидал! На долго пустовавшей вилле «Железные ёлки», где, по мнению многих, с давних пор живут привидения, недавно появился новый жилец, называвший себя Джон Смит. Вчерашним вечером соседи были встревожены шумом «Куки» проезжавшего по улице. Вы ведь знаете, теперь они обслуживают и частные заказы? Дорожку мини-катком утрамбовать, дом снаружи пульверизатором помыть – очень, очень удобно и недорого. Или дерево ненужное спилить, ничего не задев… Нет-нет, это не реклама, я сам много раз такое наблюдал не без интереса. Но в этот вечер соседям и без того было, что наблюдать – скоро начинался футбольный матч, и чтобы удовольствие не испортил шум работающей техники, просто погромче включили звук своих телевизоров.… Но случилось совсем не то, что они предполагали! Сейчас на ваших экранах записи с камер слежения виллы «Железные ёлки». Смотрите внимательно, в первых сумерках к воротам подъезжает «Куки». Жестом опытного взломщика просовывает манипулятор между прутьев ограды и открывает ворота. Думаете, чтобы не беспокоить хозяина? Если бы! Смотрите, что будет дальше. Въезжает в ворота… Но что это? На черно-белых кадрах записи он выглядит слишком тёмным. Нет, он явно не желтого с черной полосой цвета, как все такие машины нашего муниципалитета! Находящийся рядом со мной инспектор Луи Жюк предполагает, что эта машина была не синего, даже не коричневого, а – о, ужас! – красного цвета (обалделый от внимания публики Жюк послушно кивает, да так, что с него слетает форменная фуражка). Когда выходит недоумевающий хозяин и что-то кричит… эх, пожадничал он на звукозаписи, надо было покупать камеры фирмы «Неспящий дракон», они и звук пишут, это ж такое подспорье следствию в случае чего… Но будем думать, он велит машине убраться с его частной территории… В ответ включаются фары, и машина начинает, как живая, гонять его по двору. Он мечется в испуге. Он то и дело падает. А машина словно ждет, когда он поднимется… Он явно кричит, смотрите! Истошно кричит от ужаса и боли! Почему же этого не слышат соседи? – Ах да! Футбольный матч греческой «Эмпиреи» с испанским «Дукатом»! А у всех соседей, граждан верхней части среднего класса, домашние кинотеатры «Панахроник», с невероятной мощностью звука и его объемным эффектом. Да и изображение у его огромного изогнутого экрана просто уникальное. Когда на нём футболист бьет по мячу – так и кажется, что сейчас этот мяч прилетит в лоб именно тебе… Нет-нет, это не реклама, это реальный факт, я сам такое чувствовал не раз. Я просто к тому, что соседи действительно ничего не слышали. Ведь судя по времени в углу домовой камеры, в это время как раз Сократ Аристидес забил первый гол в ворота Хулио Чурбаньеса, и трибуны ревели так, что впору было памятникам у ворот стадиона спрыгнуть со своих пьедесталов… Последнее, что мы видим на записи – как, достаточно погоняв свою жертву, и словно бы наскучив этим занятием, красный куки хватает Смита за шиворот своим манипулятором. Как следует размахнувшись, выбивает его мощной тушей широкое итальянское окно – замечательно прочное окно фирмы «Балдини»! Такое неспособен разбить ни футбольный мяч., ни бутылка к коктейлем «Молотофф»… Нет-нет, не подумайте плохого, это новый коктейль фирмы «Синемордофф», из русской водки с секретными ингредиентами и с соком редчайшей русской ягоды с непроизносимым названием… вот, у меня даже записано… «ОБ-ЛИ-ПИХА». Такой адской смесью русские поправляют свое здоровье после специфического состояния зимней спячки, именуемого «ЗА-ПОЙ»… Вот такая эта бутылка, с жирной усатой физиономией старинного советского лидера… В руках он держит серп и молот, такая же эмблема на кольеретке и на пробке… Нет-нет, я поправлял этим свой желудок всего лишь после того, как поел непередаваемой дикарской еды под названием «ВА-РЕ-НИ-КИ» во вновь открывшемся заведении «Верба».. все помнят, как и почему в свое время у него сменился хозяин… Но что это я? Важно, что от удара господином Смитом окно разлетелось, и он был вброшен внутрь. И, вероятно, некоторое время лежал на полу – вот, это уже наша съёмка внутри здания – вы видите лужу крови… Тем временем красный куки своим трехпалым манипулятором ловко снял тяжелую хрустальную люстру и аккуратно положил ее на ковёр возле камина – ни единая подвеска чешского горного хрусталя при этом не разбилась и даже не надкололась… Затем взбесившийся куки отрезал тянувшийся за люстрой провод… каким-то невероятным образом скрутил петлю… нет-нет, ясно, это какой-то особый нестандартный Куки, наши муниципальным такое и не снилось… Кстати, а снятся ли машинам сны? – я не знаю, но новую экранизацию фантастической повести «Мечтают ли роботы об электро-овцах» посмотрел с удовольствием, чего и вам желаю. Нет, ну правда отличный фильм, который следует посмотреть ради того, чтобы сравнить с предыдущим… - ох я прямо задыхаюсь от ужаса и восторга… да-да, восторга, какой журналист не любит таких сенсаций… ведь этот жуткий агрегат он же вёл себя как разумный… - Николодемон действительно говорил с какой-то странной одышкой, и лицо его побледнело, - Затем он… вы понимаете? … он повесил господина Смита в этой петле. Да еще, судя по следам, захватил манипулятором за ноги, одна из которых была сломана – очевидно при падении на мраморный пол… и медленно потянул. Провод ведь не верёвка, так быстро и аккуратно не затянется, и у несчастного Смита еще мог остаться шанс… Наверное, если бы эта злодейская машина могла думать, она бы заранее запаслась альпинистским канатом фирмы «Альпинони»… Но конечно, думала не она, ею управлял какой-нибудь злобный русский хакер… - Николодемон, судорожно хватая воздух ртом, держится за сердце. [ И если бы в этот момент я оказался рядом, то несомненно понял бы что это не актёрский трюк… Но как раз меня-то там и не было]/
- Колька, дурак такой, срочно прекращай выпендриваться! – загремел в наушнике у Николодемона обеспокоенный и вместе с тем раздраженный голос Вульпиуса – У тебя же в крови уровень кислорода критический, и продолжает падать. Наша машина уже едет. Даю нашу провокационную заставку! Ибо – нефиг!
И в это мгновение на экране вдруг появилось некто вроде мультяшного мальчишки в будёновке и запело по-русски (хотя снизу экрана и отображался бегущей строкой перевод): «Папа хакер, мама хакер, хакер тоже я, я великий хакер-какер, как и вся семья!» - за спиной его внезапно нарисовались (во всех смыслах – это ж анимация) здоровенный мужик в спецовке и с кувалдой и красномордая русская бабища – в кокошнике, но при этом в гимнастёрке с синими петлицами (И почему бы не красными? Ах ну да, конечно)…
Зрители же за кадром слышат только стонущий голос Николодемона: «Это еще что такое? Ох! Какой ужас!» И еще чей-то голос, наверно, оператора: «Ну вот, наклИкали, называется! Русские хакеры!»
Тем временем, троица на экране выкрикивает «Антивирус «Мальчиш», только с ним победишь!», и ролик заканчивается. На экране... тоже трое, но в форме скорой помощи укладывают Николодемона на носилки (тот, через приложенную к его лицу кислородную маску, изо всех сил выкрикивает: «Я скоро вернусь!», а рослый врач, с лицом мужественным и смышлёным (как с рекламного плаката «Вступай в армию – посмотришь мир») комментирует: «Дело ясное. Не каждый день увидишь такой ужас! Он же еще щадил ваши нервы, уважаемые господа телезрители. Хотя всё-таки снял крупные планы повреждений, полученных погибшим,. Но это только для самых храбрых зрителей на портале NESPI. Как врач, предупреждаю: это зрелище не для слабонервных. Да что там? Инспектор Жюк, уж на что бывалый полицейский, а тоже в обмороке! Но не волнуйтесь, его заберёт другая скорая!» - при этом врач недвусмысленно крутит носом под маской. «У этой скорой не оказалось всем известных изделий фирмы «Попкинс», - ехидно басит оператор. – «Ты чего, сегодня же другое проплатили!» - одними губами шепчет ему звуковик.
Скорая отъезжает, зеваки дружно машут ей вслед, самая ярая фанатка еще какое-то время бежит за ней и кричит: «Если будет нужна моя кровь, я согласна! Я на всё согласна! Демон, ты мой кумир!»…
На правой половине экрана остается валяющийся без сознания Жюк, на левой скачет реклама: «Таблетки Медведефф – лучшее средство от медвежьей болезни»…
Но оператор и звуковик продолжают свою работу. Теперь на экране известный всему городу комиссар Курадо Спрутани
- Здравствуйте, уважаемые зрители. Спешу уведомить всех о первых результатах порученного мне расследования. Тот, кто называл себя господином Смитом, в действительности оказался известным кламерштадтским преступником… о, эти непроизносимые фамилии… на его далёкой родине его звали Фарфаллюк. Первоначально, по нашим сведениям, это был обычный бандит, выполнявший разные грязные поручения местной мафии. Затем начал сотрудничать с режимом. То ли в обмен на прекращение уголовного преследования, то ли из-за денег. Но возможно, и ввиду патологической жестокости, замеченной за ним еще в школьные годы. На его совести похищение и убийство многих прогрессивных деятелей Сент-Питерсберга и других городов. Их смерть обычно маскировалась под несчастные случаи. За всё содеянное он был приговорен к смерти. Даже дважды. Первый раз подпольщиками, но они до него не сумели добраться. Второй раз военным трибуналом, но он сумел сбежать. И вот. Такой конец. Но хотя бы напоследок он испытал некоторую часть той боли, того страха и тех страданий, которые испытывали когда-то его жертвы… И не знаю, как вам уважаемые зрители, но по-моему, это достойный конец для убийцы и психопата. Как говорится – следствие закончено, забудьте.
В кадр влезает взъерошенная голова какого-то парня в форме – наверное, курсанта полицейской школы: «Шеф, ни на одной камере красный куки, и вообще никакой, не засветился. Он словно провалился под землю. Но я измерил все люки ливневой канализации – он бы туда не влез. Во всех ближайших дворах и виллах решетчатые заборы – так его тоже не спрятать»...
- Вот такая у нас молодёжь! – с ноткой одновременно усмешки и одобрения разводит руками Спрутани и, махнув рукой в камеру, добавляет: - Эй, там, давайте погоду, что ли. На выходные я с семьей собираюсь в Мон-Перье…
…Знали бы они, что «взбесившийся куки» в этот момент уже давно покинул город в фургоне-холодильнике с эмблемой одной из крупных торговых сетей. Такие длинномеры же пускают в небольшие города только ночью, и только опломбированными, а потому подозрений они не вызывают … даже у дорожных полицейских, которым всё равно там поживиться не выйдет. Кому нужен скандал с акулами бизнеса?

_________________
Пока нас окружает ложь, в этом мире возможно всё. Значит, и для нас нет ничего невозможного

Ну, значит, переделаем на Зену. Даже лучше получится. Я вот теперь подступаюсь к задуманному финалу - гибели одного из скрепоносцев в рядах гей-парада. Пока начало как-то так:

Поначалу Зена не отдавала себе в этом отчета. Но мысли то и дело возвращались к предложению Брайана о пари и к сожжению одного из кламмерштадтских бонз в костре из наворованных им купюр. Что и говорить, артистично было сделано. А в этом уступать ей, неожиданно для себя, очень не хотелось. Так что перебирая данные на новые цели, она то и дело возвращалась к этим мыслям.
"Вот один из пропаганцев режима. Правда, надо будет ехать на юг в соседнюю страну. Может, с ним что-то такое устроить? Предложить ему нарядиться в костюм Муссолини, а потом подвесить точно таким же образом? Нет, догадается. Да и такому мерзавцу не хочется даже смерть скрашивать эффектной сценой."
И она перелистнула картотеку дальше. Список законодательных инициатив следующего персонажа удивил ее до глубины души. Со стороны подростка пубертатного возраста, озабоченного тем, чтобы не выглядеть "не таким" среди своих дружков это еще было бы понятно. Но чтобы взрослому человеку??! До сих пор у нее не было никакого отношения к истории из древнего мира об императоре, сделавшем сенатором свою лошадь. Но сейчас она убедилась, что в прогнивших государствах и такое бывает.
Наивные уловки кламмерштадтских государственных мужей в попытках скрыться, обычно не особо затрудняли опытных ратхантеров. В этом случае - тем более. Так что машина заработала. Вот только артистическая идея никак не приходила. Место проживания, образ жизни, новости того городского района. Вот тут-то и выскочило перед Зеной окно с новостью о том, что в том городе через две недели пройдет гей-парад. И не особо далеко - за каких-то три квартала от дома этого деятеля. Это был шанс, который, однако, надо было еще поймать.

А вот дальше нам надо будет подумать, как Зена смогла бы вытащить этого типа на улицу именно в нужное время и примерно в нужное место. Может, вариант сотрудничества с его прислугой. Скажем, женщина, узнавшая о его аниабортных инициативах и прочих деяниях могла согласиться сотрудничать с ратхантерами?

_________________
Сейлор Мун - возвращает человеческий облик даже христианским священникам!

Слушайте, а если у них есть данные , что он переодевается в какой-нибудь такой костюм, красуется перед зеркалом и произносит речи... или монологи из соответствующих пьес старинных драматургов. В Чили такой был, с очень "говорящим" ФИО, Хулио Гомес. Это мимоходом упоминалось в какой-то тогдашней пьесе: "Что ж теперь, на радостях одеться в костюм банана и петь куплеты, как генерал Хулио Гомес? Между прочим, самый старый советник у нашего диктатора" - ответ собеседника в том смысле, что это старческий маразм. - "О, нет всё гораздо хуже. Это единственный заскок его ума, в остальном логичного и куда как трезвого. Эта туша не участвует даже в их совместных пьянках, отговариваясь своим диабетом и подагрой. Просто он никак не может забыть, что хотел стать актёром, а его семья ему этого не позволила и отдали его в кадетский корпус" и дальше там упоминается какая-то операция с захватом казарм "ненадежных" воинских частей, которую очень ловко спланировал этот Гомес. То есть он никак не дурак, просто так выпендривается. И там же еще было что-то такое: псих из окружения главы хунты любил убивать арестованных разными извращенными способами. Всё не помню, но вот - он зажимал человеку нос, а в рот вставлял шланг от компрессора; или вливал в рот и нос скипидар. Такого бы в самый раз убить как-нибудь "оригинально".
Может быть, и этот как-то так, и даже на камеру себя снимает и в сеть выкладывает, в маске только.
Выследили, усыпили (или наркотой обкололи), памперс на всякий случай напялили, в рядах гей-парада на какую-нибудь тележку посадили, или на автоприцеп, а уж там, при всём народе...
Тем более, что когда-то у забастовщиков - и не только русских, идея пришла из Испании от астурийских горняков - была традиция, выраженная поговоркой "Как стачка - тут и мы с тачкой". То есть как начинается забастовка, вывезти на тачке своего хозяина за ворота, под смех и шуточки.
А может быть и использовать как-нибудь разукрашенный дрон как дрын? Представляете, сидит этакое в ролевом костюме (наспример Муссолини), в агонии дрыгает ногами, а из башки у него торчит разукрашенный дрон (а уж в виде "ястребка", или истребителя из "Звездных войн" или еще чего - это дело вкуса).
Или еще вариант, если он в римской тоге - дрон в виде летящей лошади, пегаса или единорога (да еще под песенку "Лишь только лошади летают вдохновенно"). Подлетает, попадает ему в лоб ракетой для фейерверка. А та естественно, торча у него во лбу, начинает брызгать искрами, и вся толпа вопит от восторга, так ничего не поняв. Ему присуждают премию за лучший трюк... и вдруг понимают, что это оказывается не латексная кукла, и не "надстроенная голова", а труп. И тут же Николодемон (у меня почти сложилось, как его, киборга такого быстро починили) - о, он по своей традиции так зажжет, впилит и вмажет, аж вляпает...
Только если стрелять ракетой, предпочтительнее единорог. Но с другой стороны (во всех смыслах) была в театре С.В. Образцова такая комедия для взрослых, "Ковбойская история". Там лошадь, унося своего хозяина от бандитов, отстреливалась "навозными шариками" вместо пуль и два раза из трех попала: сэру Пью Виски в рот, мосье Бью Глаз - в глаз, и только мистер Пол Банки продолжал погоню... То есть, дрон в виде лошади повернется и пальнёт, прежде чем улететь.
А что, из ракетницы можно убить - это я знаю, на вскрытии как-то присутствовал - один дурак убил другого выстрелом из ракетницы в лоб, при наступлении нового 2016 года.
Я это вот из каких сообрахений. Ведь маленький Волька Лисицын мечтал, чтобы какой-нибудь из обижавших его сволочей в лоб прилетела какая-нибудь бомба, придуманная им. Так почему бы Зене не порадовать своего любимого, ныне ставшего великим и ужасным Вульпиусом? Может быть, они даже вместе такое сконструируют.

_________________
Пока нас окружает ложь, в этом мире возможно всё. Значит, и для нас нет ничего невозможного

Эти идеи оставим на кого-нибудь другого. Здесь я думаю применить старую идею. У меня что-то не особо получилось, но потом можно будет доработать.

Майкл Витофф... нет-нет, забудьте! Нет больше никакого Витоффа, есть ничем не примечательный Кристофер Ренье. Так вот, Ренье пришел в неописуемое волнение, когда обнаружил в почтовом ящике бумажку, приглашающую его в финансовый отдел мэрии к 12 часам послезавтрашнего дня.
- Зачем? Почему? Вроде бы здесь я в этих делах был аккуратен. Не то, что в Кламмерштадте, где... гм... заработал на сегодняшнюю жизнь. У кого бы спросить, так, неофициально? Ах, да!
- Что это? - спросил он у консьержки. Та пробежалась глазами по бумажке.
- А вы не в курсе? Наше соседство (*административная единица в некоторых городах Швейцарии) выиграло один процесс, так что нам досталась кое-какая компенсация. Я тоже такую же получила на прошлой неделе.
- Но почему в субботу?!
- Многим положено, вот и работают так. Смотрите, не упустите свою очередь.
Вит... Ренье охотно поверил, тем более, что сейчас ему приходилось проживать свои сбережения. Никакого источника дохода, кроме местных социальных программ, он себе в Европе так и не нашел.
Вот только никакой подобной бумаги консьержка не получала. Была просто долгая беседа с Зеной в кафе, в ходе которой она, не чуждая движения феминисток, узнала о том, кем на самом деле является ее квартирант. О его прошлом, его антиабортных и прочих домостроевских законодательных инициативах.
В указанный день и час он явился в мэрию, и, как говорится, "поцеловал замок" на дверях финансового отдела. Полное недоумение немногочисленных в этот день дежурных сотрудников добавило ему вопросов. Делать в мэрии было больше решительно нечего, и он вышел на улицу.
- Ну, вот всё, месье Витофф. А ты и не знал, что пришел за своей смертью. - услышал он.
Из ниши в стене здания вышла девушка, являвшая собой самый что ни на есть классический образ ратхантера - четырехцветная бандана с визором, направленный на него пистолет. Наброситься на нее? Но между ними были кусты живой изгороди. Оставалось одно - бежать от нее, благо что путь этот вел как раз на центральную улицу города. Там можно будет затеряться. Витофф скользнул за другую сторону каменного крыльца и припустил, насколько это могло сделать его жирное тело.
Зена бросилась в погоню. Видя, что враг то и дело оглядывается, она бежала как-то особенно неловко, чтобы поддерживать у того иллюзию, будто он сумеет уйти. Спереди уже доносился шум голосов, скандируемые в мегафон лозунги. Вот и идущая по главной улице плотная толпа. Самые разные типажи - одни словно только что вышедшие из примерочной секс-шопа, другие - в обычных деловых костюмах с какой-нибудь радужной атрибутикой.
Часто оглядываясь с перекошенным от страха лицом, Витофф налетел на легкое временное ограждение, перекрывавшее выезд с улицы, по которой они бежали. И тут он вдруг впал в ступор. Куда? Налево? Направо? Или перемахнуть через забор?
"Да сколько ж ты тут маяться будешь!?" - в несколько прыжков Зена настигла Витоффа и дала ему хорошего пинка под зад. Раздвинув легкое ограждение, тот растянулся прямо в ногах у весьма колоритной публики, к которой, будем откровенны, он и сам по сути-то принадлежал. Раздался выстрел, пуля Зены пригвоздила его к асфальту. Толпа с визгом бросилась в рассыпную. Зена демонстративно подняла ствол пистолета в верх, сделала участникам гей-парада ручкой и скрылась в толпе.
- Помогите! - простонал Витофф. Кто-то от неожиданности происшедшего так и оставался здесь. Другие машинально остановились. Постепенно убеждаясь в безопасности, некоторые участники действа подошли поближе, движимые чувством обычного человеческого сочувствия. Витофф из последних сил попытался подняться за ноги, хватаясь за первого подошедшего к нему весьма колоритного персонажа неопределенного пола. Он так повис на нем всем телом, что сорвал с него накладную грудь и снова повалился на асфальт.
- Да чтоб тебя! - чертыхнулся тот. Но осекся, увидев, что дела Витоффа совсем плохи.
- Тебе что-нибудь надо? Кто-нибудь, да вызовите, наконец, "скорую"!
Он быстро огляделся по сторонам, и, не найдя ничего лучшего, подложил свою мягкую грудь Витоффу под голову. Но всё было бесполезно - через минуту бывший кламмерштатдтский депутат умер. И в тот же миг раздался щелчок фотоаппарата.
Фотография последних мгновений известного борца за духовные скрепы, умирающего на накладной груди гея в окружении явно уже сочувствовавшей ему... э-э-э... оригинальной публики стала хитом недели. А Зене в тот же вечер пришло сообщение от Брайана: "Признаю свое поражение".

_________________
Сейлор Мун - возвращает человеческий облик даже христианским священникам!

Здорово! Я бы только еще не пулю придумал, а что-нибудь ультразвуковое. Представим себе: пистолет такого типа может быть замаскирован под зонтик или иную бытовую вещь, и ни раны, ни крови, клиническая картина смерти он инсульта - как говорится, то ли помер от возмущения гей-парадом, то ли от "плохо скрываемой страсти" к одному из участников. О-о, как поиздевается над этим вновь приведённый в норму Николодемон, да еще предыдущего траннсексуала сюда притянет. Типа, их Кламмерштадта сюда понабежали всякие такие извращенцы, как тараканы - того глади, еще совсем плохо подействуют на наших мирных и законопослушных геев...
А Вот Брайан написал бы Зене что-то типа "победившей ученице от побежденного учителя". У меня мысль такая, что он и действительно ее учитель,и свидетель ее "боевого крещения". Когда она, среди толпы, отправила на тот свет бывшего полицая, брямкавшего на балалайке у эмигрантского кафе "Верба" - и никто ничего не заметил.

_________________
Пока нас окружает ложь, в этом мире возможно всё. Значит, и для нас нет ничего невозможного

Ну в данном случае пистолет, замаскированный под обычный предмет, не напугал бы его так, чтобы он бросился бежать. А остальное здорово. Напишете комментарий Николодемона?

_________________
Сейлор Мун - возвращает человеческий облик даже христианским священникам!

- Привет, с вами снова Николодемон в "Трубе новостей"! Прежде всего, поразительные новости с первых кругосветных гонок электросамолетов, лидеры которых уже пересекли Атлантику. Подтвердилось сообщение о том, что экипаж "Belle world" компании "Google", совершивший вынужденную посадку на воду, благополучно спасен. И вот сегодня пришло новое сообщение: экипаж судна обеспечения прервал попытки поднять летательный аппарат на борт из-за произошедшего на самолете взрыва - очевидно морская вода проникла к аккумуляторам. Причиной внезапной остановки двигателей называют компьютерный глюк при пересечении нулевого меридиана во время захода на посадку в Лондоне. Судя по данным с трассы следующего этапа Англия - остров Крит на первое место вышел "Мицубиси Мокусей", опередив лидировавший до этого американский "Санрайз". Его пилоты жалуются на то, что аккумуляторы начали терять мощность. Третье место стабильно удерживает швейцарский "Пилатус Е-200".
Но, конечно, немалую часть наших зрителей интересуют другие гонки, можно даже сказать охота за деятелями кламмерштадтского режима. И здесь Фрэнк-Мустанг тоже остановился на третьем месте с шестью уничтоженными целями. Может, ему тоже следует сменить аккумуляторы? А за первое место соперничают Брайан и таинственная Зена. Хотя здесь, похоже, становится важным уже не только сколько, но и как...

_________________
Сейлор Мун - возвращает человеческий облик даже христианским священникам!

«Ах, глюки, глюки, глюки, пожалуйте сюда! Пусть отрезвит героев холодная вода»…, - насмешливо напевал Вульпиус. Они-то, эти герои, посмеивались было, что-де не сможет в этих гонках никто другой победить, это уже утопия... А завтра - он это знал уже точно - в утренней газете ближайшего городка, появится карикатура, изображающая барахтающегося в воде незадачливого пилота, восклицающего "Утоп-и-я!" (такая вот игра слов! А вот кто это придумал - о том еще речь впереди)
Взрыв на борту самолёта "Belle world", разумеется, устроил Вульпиус, перехватив управление его бортовым компьютером. Не просто для прикола, естественно, а затем, чтобы дискредитировать один из новых элементов системы управления этого самолёта. Тот самый элемент, который нуменорцы придумали еще много лет назад и использовали в своих киборгах… По правде говоря, сам Вульпиус и придумал, вот только промышленным выпуском такового занимались уже другие. Потому он и счел целесообразным, даже для себя, сформулировать это во множественном числе. Физически он же мог далеко не всё – и тогда, и сейчас. Не то, что милая Ксюха, ставшая здесь прославленной ратхантершей Зеной Райт. В эту минуту она была как раз рядом, и Вульпиус уж было обернулся к ней, желая поделиться своим успехом… Но взгляд ее в это время был таким далёким, что – Вульпиус знал – в это время ее лучше не беспокоить. Он же и сам не любил, когда ему мешали думать. Вдруг она сейчас замышляет какое-нибудь новое беспримерное дело?
Но он немного ошибся. Именно сейчас ее посетили воспоминания, которые, впрочем, она всегда считала полезными, поскольку они помогали идти вперёд.
… «Не думай, что всё пропели, что грозы все отгремели»… напевала школьница Ксюха Правдина, выходя из зала суда, где давала свидетельские показания. На Вольку за его слабость, она не сердилась – ведь в «перестроечное» время надеяться выжить (хотя и то не факт, но хотя бы надеяться) простой человек мог только, ведя себя абсолютно покорно и безропотно. А какие-то шансы у Вольки еще могли быть (ведь его выезд в Москву на следующий тур был тогда еще впереди, и такого исхода, как получился, Ксюха, даже с ее острым умом, предполагать не могла). Это ей терять уже было нечего с тех минут, когда она его спасала. «Ничего, ничего, - успокоила она себя, - Родины моей, которую я знала и любила – ее уже нет. Так надо ли бояться смерти?» Отец сегодня утром уже предупредил: «Если пацанов засудят, тебе не жить, и мне с братаном твоим придётся это поддержать. Иначе обЧество не поймёт». Так что можно было не сомневаться: если не прямо сейчас, то уже через несколько часов точно, ее возвращения будет ждать целая свора озверевших мужиков. Но думать ли об этом сейчас? Сейчас еще можно зайти в маленькую «семейную» кондитерскую, выпить чаю с любимым яблочным пирожком. Кое-какая мелочь в кармане есть, должно хватить… Отец вот уже вторую неделю, пока шло следствие, карманных денег не давал. «А тебе зачем? Ты же решила героически подохнуть». Подойдя к кондитерской, увидела толпу зевак, милицейскую машину и санитаров, деловито выносивших в труповозку покрытые простынёй носилки, с которых обильно капала кровь (пластиковых мешков для трупов тогда ведь еще не было – представляете?). В толпе судачили, что хозяин пекарни не смог или не захотел «платить за крышу» - и вот бандиты с особой изобретательностью расправились с ним, и как видно, похитили его жену, двоих детей и старуху-мать. Обычное дело, продадут их, или сами развлекаться будут… Но Ксюха как-то странно сейчас чувствовала себя, словно эти слова скакали по ее голове как пинг-понговые шарики – не больно, не обидно, да слишком уж звук противный. Поэтому, пробормотав только: «Эх, тяжело лишиться последнего в жизни пирожка» выбралась из толпы и побрела дальше по улице. Долго стояла на «горке» - приходящейся как раз на главную улицу вершине одного из холмов, на которых построен город. Всегда любила смотреть на вереницу машин, одни из которых поднимались по склону, а другие, поблескивая стоп-сигналами, спускались с него. Машин было не так много – все экономили бензин – но тем не менее… А в сумерках зрелище было еще красивее – вереница светлых огней в одну сторону и красных – в другую. Да и закат был, после ясного морозного дня, поразительно яркий. «В таком свете любая пролетающая ворона кажется розовой чайкой», - пошутила сама с собой Ксюха. А что? – теперь ведь всё можно. Это раньше отец ругал ее за всякие там образные высказывания: «Ты чё еще красивости тут мне какие-то? Русский человек должен высказываться только по делу, коротко и увесисто, а бабе так лучше и вовсе молчать, а то г(б ?)лядь, мужу надоест»… Мама давно уже ограничивалась только обиходными темами, а то и вовсе предельно краткими: «Угу», «Не-а», или «А хрен знает». Ксюха по-своему ее жалела – перегруженную работой и домашними делами, усталую, озлобленную и нередко срывающую на ней злость – то ли потому, что брат был «долгожданный мужик», а то ли потому, что он повода к ее недовольству своей нестандартностью не подавал. Сейчас Ксюха великодушно простила и маму – Кто ж виноват, что она, Ксюха, не в своё время родилась? Была бы какой-нибудь Раисой Рейснер или «ночной ведьмой». Будущему оазведчику Кузнецову тоже было непросто в его семейке – но он родился в своё время, и многое смог и успел… Интересно, а простит ли мама отца, если он всё сделает «по требованию обЧества»? - А те, может быть, потребуют, чтобы он … ну… сам. Простит, куда денется, и ждать будет, и еще на одну работу устроится, чтобы передачки ему носить. А ее, Ксюху, проклинать будет, что это она, стерва такая, тятеньку до греха довела…И не то чтобы Ксюху волновали эти проклятья. Просто не хотелось такой тяжкой и страшной смерти, да возможно. еще и от рук родного человека. Но и иного выхода тоже не виделось. Бежать? – куда там, иной дороги, кроме поездов, зимой тут нет. И денег нет. Поймают да отправят в детдом, а что там происходит, «родительские» дети говорили с оглядкой и только шепотом. Или еще хуже: сразу продадут бандитам. Менты же у бандитов на жаловании, это всем известно. Так охота ли зазря страдать? Вот проводить уходящий день, зайти в пустой по зимнему времени парк, побродить по знакомым тропинкам, сесть на любимую скамейку возле цепочной карусели – совсем такой, как во второй серии «Неуловимых» - и тихо, счастливо уснуть, благо, мороз это позволяет. Утром говорили, минус двадцать три, и к ночи, наверное, будет то же. Ах да, карусели-то больше и нет, снесли. Желающих кататься по нищему времени находилось мало - ведь что на нее билет, что булка хлеба, а зарплату задерживают аж на полгода. Карусельщик аренду платить не смог, и парковому начальству выгоднее оказалось продать металлические части на металлолом, а разбитые останки каменного основания еще и сейчас лежат под снегом… Ну и пусть. Можно ведь закрыть глаза и представить себе, что она еще здесь. Что всё хорошее, оставшееся в прошлом – всё снова здесь. «А эти гады там всем скопом будут трястись на морозе и ждать меня»… - при этой мысли Ксюха искренне рассмеялась: жаль только, что не увидеть их рожи…
… Прервав размышления, ее окликнул по имени женский голос. Так-с, давешняя врачиха из скорой, на которой увозили Вольку. Ксюха спокойно и вежливо поздоровалась – зачем бы кого бы то ни было обижать напоследок? Тем более эту, которая позволила ей с ним даже попрощаться.
- Нам бы с тобой поговорить, - начала врачиха. - О тебе. А вернее, о твоей дальнейшей судьбе.
- О чем тут говорить. Моё дело было наказать этих гадов за то, что они сделали с Волькой. Больше я ни на что не рассчитывала.
- Так ты знаешь?
- Что меня хотят убить местные мужики? Знаю. Да вы не беспокойтесь, больше одного раза не убьют.
- Ну ты и сказала! Видимо, и правда, нуменорцы не случайно выбрали тебя…
- Кто-о?
Известную сказку Леонардо да Винчи не читала тогда еще Ксюха, и в инопланетян не верила, но свободного времени было достаточно, так почему бы не поболтать с хорошим человеком? А та продолжала:
- Давай так. Нельзя, чтобы нас видели вместе. Ведь тебя же будут разыскивать. А рисковать доверенным мне делом я не вправе. Сейчас мы сядем в машину, и в ней поговорим. Если то, что предложили нуменорцы, окажется для тебя неприемлемым – мы отвезем тебя куда хочешь. В пределах города, конечно. На бОльшее просто нельзя тратить бензин.
Терять было нечего, и Ксюха спокойно села в старенький, битый УАЗ-«буханку» с водителем - молодым парнем в камуфляже. В салоне оказалось неожиданно тепло, а главное, на маленьком откидном столике перед сиденьем возле двери был закреплён термос (так ведь северные наши дороги, как говорится, «не дай бог»), и неизвестный еще тогда здесь термо-пакет с едой. Под кофе и домашние, ещё тёплые, котлеты с хлебом (мама таких отродясь готовить не умела), Ксюха и выслушивала вводную насчет Нуменора. Только спросила под конец:
- А что ж вы сами, и ваши дети, туда не свалят, если там так хорошо?
- Ресурсы острова ограничены, поэтому принимает он только перспективных. Мы таковыми не признаны. Ты – да. Это всё.
- Ну, мне-то уж по-любому хуже не будет, - задиристо ответила Ксюха, и вдруг как-то совсем по-ребячьему спросила. - Это как в «Похищении чародея», да?
- Значит, согласна – подытожила врачиха, - Итак, сейчас мы едем в аэропорт, и ты вылетаешь в Москву. Там тебя встретит наш человек, и ты продолжишь свой путь.
- Но как он сможет узнать меня?
- Всё решено! – заверила врачиха.
- Да ведь московский рейс уже улетел давно, и теперь только в среду? – пробормотала Ксюха, но врачиха только загадочно рассмеялась, чем окончательно заставила поверить во всё сказанное.
Дальнейшая дорога показалась совсем короткой – наверное, из-за того, насколько напряженно размышляла Ксюха. Нет, не о своей дальнейшей судьбе. А о том, - вот она, смогла бы так? Всё равно как в романе «Месс-менд» - быть рядовым звеном странной и загадочной организации, выполнять поручения, смысл которых и сам не всегда понимаешь, да еще переправлять других туда, куда никогда не представится возможности попасть самим. Наверное, смогла бы, - подвела итог наконец Ксюха, - Ведь всё-таки это надежда на лучшее хоть для кого-то. Кто заслужил, кто оказался готов принести пользу, но в своей стране обречен на безвестность, а то и на гибель. Тем более теперь, в перестройку эту самую…
И в этот самый момент машина остановилась… нет, не перед зданием аэропорта, а на каких-то его задворках. Ожидавший ее молчаливый человек в зимней лётной куртке сделал жест в сторону самолёта – даже на взгляд мало что понимавшей в авиации Ксюхи, грузового или почтового.
- Погодите, - встрепенулась Ксюха, обернувшись к оставшейся в машине врачихе, - Скажите хоть, как вас зовут?
- Я - Сова, водитель – Штык. – прозвучало коротко, - Прощай.
В самолёте, действительно заполненном какими-то ящиками и коробками, Ксюху ожидала своеобразная тайная кабинка, тоже светлая и тёплая, в которой помещалось пассажирское кресло, и похоже, оставалось место для такого же второго, или для какого-нибудь достаточно объемного багажа. Провожатый тут же ушел, закрыв за собой дверцу, а Ксюха занялась изучением инструкции, наклеенной на стенку. Там много было чего написано. Например, что нужно подчиняться командам на табло над дверцей. А также насчет биотуалета под сиденьем, и содержимого встроенных шкафчиков (где была предусмотрена и аптечка, и питьевая вода, и одеяло с подушкой, а также некоторые другие вещи, которые могли понадобиться). В общем, первый в жизни её авиаперелёт должен был пройти хоть и не совсем в обычных условиях, но с комфортом.
Вскоре, вместе со звуковым сигналом, на табло зажглась надпись: «Пристегните ремни». Затем, судя по шуму моторов и ощущению движения, самолет достаточно долго рулил по дорожке, и наконец пошел на взлет. Еще через некоторое время на табло появилось сообщение, разрешающее отстегнуть ремни, а за ним информация о времени приземления в Москве. В аптечке было и снотворное, но после всех тревог и волнений этого дня, оно не понадобилось: завернувшись в одеяло, безбилетная пассажирка задремала и так. Содержания своих снов она впоследствии не могла точно вспомнить, но почему-то была уверена, что мечты о райской жизни в них не содержались. С самого начала путешествия ей становилось понятно, что следует готовиться к серьезной учебе и труду – гораздо серьёзнее, чем в прежней жизни, которая оставалась в прошлом. А в перспективе – возможно и к борьбе. Ведь насколько она это представляла, с одними лишь научными целями подобная организация существовать не могла. Да и мало ли найдётся всяких буржуев, которые, в своих целях конечно, желали бы овладеть достижениями Нуменора… Проснулась она, словно угадав время, за пару минут до сигнала пристегнуть ремни.
В Москве прямо у трапа встречала девушка ненамного старше, так что с виду они могли бы сойти за сестер или подруг-соседок. Они неплохо провели день в Москве, с довольно обычной в таких случаях «культурной программой», а вечером Ксюха в ее же сопровождении отправилась в аэропорт – на этот раз Шереметьево – и тем же порядком преодолела остаток пути.

_________________
Пока нас окружает ложь, в этом мире возможно всё. Значит, и для нас нет ничего невозможного

Встретивший ее в Италии пожилой мужчина не просто хорошо говорил по-русски, а именно что был «своим, советским» - Ксюха это как-то сразу почувствовала. Точно так же, несмотря на хорошо сшитый штатский костюм, в нем явно чувствовался военный, и похоже, в немалом звании. Впрочем, он так и представился: «Называй меня Генерал. Наши все меня так зовут». Перелёт на Сицилию, на маленьком вертолёте с явно местным пилотом прошел просто замечательно. Наконец-то можно было любоваться прекрасными видами в иллюминатор, да и то – ведь из зимы в царство вечной зелени прилетела она. Вертолёт высадил своих пассажиров возле потухшего вулкана, в основании которого оказались хорошо замаскированные ворота. Генерал приложил к ним руку – и они открылись, но Ксюха не успела этому удивиться по-настоящему, ведь еще через мгновение увидела нечто куда более удивительное. В жерле вулкана, вырубленный в толще скалы, помещался целый город, сверкающий разноцветными огнями, с движущимися вверх и вниз стеклянными лифтами. Краткую экскурсию по Нуменору ей тоже организовал Генерал. Здесь было всё – высокоавтоматизированные предприятия и хорошо оснащенные лаборатории, спортивные сооружения, учебные заведения, вся бытовая инфраструктура, и даже ботанический сад, зоопарк и морской аквариум. Были, конечно, и жилые помещения,хорошо распланированные, с мебелью, которую сейчас бы мы назвали трансформерной – так что тесными совсем не казались.
- Правление городом организовано, как это обычно принято в наукоградах, - прокомментировал Генерал, - Наряду с экономистами и инженерами служб города в него входят руководители основных научных секторов. Свободное время можно проводить и здесь, но все жители - учащиеся тоже - имеют право выходить в город, расположенный неподалеку.
– Неужели никто из нуменорцев никому из чужих до сих пор – за века! - не проболтался и не похвастался?
- Никто. Всё давно предусмотрено.
Вот только свободного времени практически не оставалось. Основным языком, как повелось еще с эпохи Возрождения, здесь был итальянский, так что Ксюхе пришлось провести некоторое количество времени за изучением его под гипнозом. Ну, а потом она с небывалым интересом поглощала знания, даваемые здешним учащимся по гораздо более оригинальным и эффективным методикам, чем те, к которым она привыкла в своей средней (во всех отношениях) школе. Предметы она выбрала, для начала, те же, что и были ей привычны. Хотя, при желании, доступны были и дисциплины инженерного цикла, и медицинского, и естественно-научного, да мало ли что еще?… Было здесь и что-то вроде научного общества учащихся, это давало возможность гораздо глубже изучать и любимую химию (причем практически, в хороших лабораториях), и историю (тем более, что доступ к литературе предоставлялся уникальный). Да и компьютерные сети были здесь уже давно не в диковинку. Питание и прочее необходимое обеспечение студентам, а тем более школьникам (каковой она еще и была) также предоставлялось. Так что в свою комнату в общежитии – крошечную, но отдельную – она приходила разве что ночевать. Другое дело, когда наступили каникулы, и расписание занятий осталось позади. Продолжая, как и многие, заниматься интересующими ее предметами самостоятельно, она вначале, с помощью организуемых здесь многочисленных экскурсий для желающих, детально изучила весь Нуменор. Ходила по нему как заворожённая, и перед этой несомненной реальностью вся прошлая жизнь казалась серым и скучным сном. И только солнечными августовскими днями, совсем перед началом следующего учебного года, выбралась и, как здесь говорили, «к чужим» - то есть в небольшой город за пределами горы, где жили обычные итальянцы, ничего не знавшие о совсем рядом находящемся сказочном чуде...
Город показался ей довольно приятным – чистенький, с обилием зелени, не особенно забитый туристами и потому тихий. Хотя все предлагаемые в нем угощения и развлечения (вплоть до спортзалов и плавательного бассейна) можно было вполне найти в Нуменоре, замкнутое пространство ее не тяготило, да и никакими требующими больших пространств видами (типа дайвинга, водных лыж, яхтенного или парашютного спорта) она никогда не занималась, и не мечтала. Так что, может быть, она и дальше выбиралась бы туда только несколько раз в год на прогулки - просто для смены обстановки и от нечего делать…
Вот только на самой окраине города попалось ей кафе с русской вывеской «Верба». Из открытых по теплому времени окон, сопровождаемый характерным потрескиванием старой пластинки, доносился какой-то весьма противный (на ее скромный вкус) тягучий романс «Ка-а-ак хорошо! Ка-а-ак хорошо!» Мимо нее прошли несколько разговаривавших на старомодном русском языке стариков и старух. «Образованный человек совершенен в своем развитии, простолюдин же – в своем бесхитростном невЕдении. Опасно лишь полузнание, которое приводит к бунту», - мило проворковала одна из старух, бросив мелкую монетку сидевшему у ворот мужику в русской косоворотке, полосатых штанах и сапогах «гармошкой» («Ладно, еще не в лаптях, - мысленно съязвила Ксюха, - впрочем, кто бы их тут плёл? Разве что в Москве заказывать сувенирные?»). Мужик усердно наяривал на балалайке и умильно улыбался всем проходящим. Вот только глаза у него оставались холодными и озлобленными. Ксюха тоже, напустив на себя беззаботный вид, бросила ему монетку и остановилась рядом с ним, будто бы слушая диковинную для местной жительницы музыку, а на самом деле пристально разглядывая и его, и всю эту публику. Для нее было абсолютно ясно – это даже не драпанувшие от революции русские эмигранты, а скорее всего – их дети и прочие потомки. Подозрительным казался только этот мужик – и явно моложе, и явно злее всей этой компании… Тем временем, на крыльцо выскочил вертлявый официант во фраке и белых перчатках, и с льняной салфеткой через руку – и сделал мужику знак прекратить музыку. Еще через мгновение в кафе грянул рояль, и десятка два дребезжащих голосов затянули «Боже, царя храни». Ситуация была откровенно водевильная, и Ксюха откровенно рассмеялась.
- Из местных что ли? - прорычал балалаечник странным голосом, и тут только Ксюха заметила шрам у него на горле. Научно-популярные книги профессора Форвальда по криминалистике и судебной медицине она почитывала, из интереса и для отдыха, а через них увлеклась и более серьезными работами по той же проблеме, так что уже вполне могла распознать старый шрам пулевого ранения. А-а, так это, наверно, кто-то из бывших вражеских прихвостней? И судя по возрасту – не беляцких, а фрицевских. Так говорил когда-то дед, такие выражения употребляла и сама Ксюха (никаких там «фашистов» или тому подобных новомодных «нацистов»). И вдруг ее охватил странный, жгучий интерес – с таким она когда-то… вот чёрт, ведь всего с полгода назад… рассматривала змей и скорпионов в террариуме Московского зоопарка. Но, состроив беззаботную улыбку, отозвалась
- Cosa? Essere indietro. – Что? Не понимаю.
- Ишь ты… так твою растак… - он отпустил несколько смачных матюгов, явно в ее адрес, но на лице ее не дрогнул ни один мускул. У них даже в школе - перестроечные же времена, свобода, мать ее! – многие мальчишки просто разговаривали матом. Так что она была уже привычная. И потому совершенно спокойным и беззаботным тоном повторила –
- Cosa? Essere indietro. – и с улыбкой бросила ему еще монетку.
- Значит, точно, не понимаешь, курица латинская… А по виду на нашу похожа – ишь икряная какая.. Попалась бы ты мне раньше!
И вдруг с невероятным исступлением – насколько это возможно при поврежденных голосовых связках, когда вообще мало передаётся интонация – вдруг принялся рассказывать о какой-то деревне, которую сожгли вместе с жителями, но прежде того - отобрали девок в солдатские бордели.
- А одна неблагодарной оказалась, ночью попробовала перерезать себе глотку осколком стекла. Но ее вовремя остановили, свои же подруги. Думали, спасли, хе-хе… А с утра немцы ее разорвали между двумя машинами, чтоб остальным дурам неповадно было. И они были покорными, пока при отступлении их ликвидировали… А чего ж? Наверняка комсомолки были все! Так их растак! Надо ж им было ихнее место настоящее показать в ци-ви-ли-зо-ван-ном мире.
Глаза у него при этом горели, рожа побагровела, голос то срывался на визгливый крик, то переходил в хрип. Ксюха чувствовала, что еще немного - и набросится на него, и так начнёт мутузить, чтоб только репьишки от него остались… Но тут в голову, неведомо откуда, ей пришла идея получше. Так что она, поморщившись, пробормотала только: «Mi scusi, puzza di te» (Извините, от вас воняет) – и ушла.
Да, сейчас она точно знала, как поступит. И за раздумьями как-то даже почти не удивилась, как вслед ей восторженно произнес бродячий художник, почти ровесник: «Какие глаза! Эсклармонда де Фуа, хранительница Грааля, наконец-то я нашел тебя!». А сама на ходу вытащила блокнотик. В нем она записывала всякие непонятные слова – а много же тут их было! - и торопливо нацарапала карандашиком: «Кто такая Эсклармонда де Фуа?». Кроме того, по зрелому размышлению, этот художник мог еще и пригодиться. Ведь его обычное место работы размещалось у входа в парк, совсем неподалёку от «Вербы». Для того, что она задумала, следовало здесь примелькаться.
И вот уже она прикладывала свой пропуск к «тайным вратам в сказку», как называла их для себя. Первым делом, обратилась в справочную ратуши Нуменора и узнала, как записаться на приём к Генералу. К счастью, день был не выходной, и ей назначили на завтра. Странным показалось только, что дежурная при этом ничуть не удивилась, и даже не спросила о цели визита. Впрочем, Ксюха за время нахождения здесь уже успела понять, что и к учащимся относятся здесь достаточно серьёзно, да и заняты те отнюдь не той ерундой, что ее «чужие» сверстники. Словом, почти как в книге про Алису Селезневу, которой Ксюха когда-то завидовала. Вот только запускали ли здесь ребята спутники, и проводили ли генетические эксперименты, знать она не могла – ведь основной ее специализацией была химия. Но следующим интересом в рейтинге оставалась история, и потому вторым на этот день по счету делом стал звонок старому учителю по этому предмету – надо же узнать насчет этой самой Эсклармонды. Но ответил ей лишь автоответчик – что мсье Дени находится в творческой командировке на раскопках в Помпеях и вернется только 26 августа. «Это ничего», - сказала себе Ксюха любимой фразой наполеоновского маршала Лефевра, принимаясь штудировать литературу по Венеции XVI века. И наткнулась на такое сокровище, что и сказать невозможно! - копии рукописей алхимика Лоренцо Медичи. Вы видели когда-нибудь, читатели, чтобы читая заумный алхимический манускрипт, человек хохотал, дрыгал ногами, а затем начал горланить нечто вовсе несусветное: «Батька Махно лезет в окно, с ходу падает в г…но. Да никто ж того не знал, что его же конь наклал». Я – не видал. Хотя материалы Анэнербе читал, по своим профессиональным делам. Тоже вещь. Только после них петь не тянуло. Впрочем, это уже детали…
…Генерал при виде Ксюхи демонстративно поставил на стол песочные часы – Пять минут, моя маленькая бунтарка. Извини, больше не могу.
- Мне хватит, - кивнула она, впервые за столько времени заговорив по-русски. – Главное я изложила здесь, - протянула два распечатанных на принтере листка бумаги, прошитых степлером. В связи с изложенным, необходим поиск по досье разыскиваемых военных преступников. Предположительно тех, бывших советских граждан, кто сотрудничал с фрицами. Провести его я могла бы и сама, при условии получения допуска. Чтобы у занятых людей время лишнее не отнимать.
Она еще произносила эту, не слишком длинную речь, а Генерал уже успел пробежать глазами обе страницы, пробормотав раза два «гм-м, интересно». И как раз к последней ее фразе успел ответить:
- Ну зачем же? Компьютер справится быстрее. Сейчас составим фоторобот, и запустим. Есть тут у нас один перспективный сотрудник...
О таких возможностях компьютерной техники Ксюха тогда не подозревала. Да что там? - девяностые только еще начинались (хотя и самый беспредел еще был только впереди, и его она уже не имела несчастья увидеть). Поэтому торопливо (интересно же) пробежала по коридору в названный отдел, и на пороге чуть не столкнулась со своим ровесником.
- О! Моя Эсклармонда! – остолбенев, только и смог сказать он.
- Это ничего. Сначала дело, - сухо пробормотала Ксюха. Хотя поболтать с ним хотелось. Во-первых, это нуменорец, и здесь-то с ним можно говорить без утайки. Во-вторых, может быть, хотя бы пока у него спросить, кто же такая эта Эсклармонда, если уж учителя ждать еще несколько дней? Да и в-третьих, она только сейчас поняла, насколько соскучилась просто по живому общению, всё как-то некогда было, с делами хотя и интересными, но слишком мало оставлявшими места для всего остального.
Фоторобот она составила на редкость быстро и точно – это поганое мурло врезалось в память до мельчайших деталей. И, покуда компьютер вёл свой поиск, Ксюха и Сальваторе (так он ей назвался) успели немного поболтать. Ратхантеры вытащили его из монастырского приюта одной из латиноамериканских стран. Родители его были противниками режима, и больше о судьбе их ничего не известно. Монахини-воспитательницы (которых вернее было бы назвать истязательницами) и ему постоянно твердили, что следует замаливать грехи родителей. Способности к рисованию у него проявились еще во время жизни дома – один из рисунков его, тогда еще четырехлетнего, победил на конкурсе и даже был опубликован в международном сборнике «Рисуют дети мира», изданном ЮНЕСКО. Вероятно, тогда его и приметили нуменорцы – а что вытащить сумели не сразу, так это уж как получилось. В монастыре его, как и всех детей, заставляли целыми днями разбирать мусор со свалки. Пищевые отходы отдельно, для монастырских свиней, металл отдельно, для сдачи в утиль, стеклянную тару тоже отдельно – мыть и сдавать. Когда однажды он нашел в мусоре огрызок карандаша и начал рисовать на обрывке бумажного пакета –был крепко избит. Били и потом за подобные попытки. А когда, наконец, за ним пришли люди в чёрном, он так просил, чтобы хоть самой вредной монахине, преподобной Марте, что-нибудь сделать – горло перерезать, а лучше глаза выколоть или пальцы отрубить, чтоб жила да мучалась - ему объяснили, что так «светиться» нельзя, и всё должно выглядеть как простой побег. Потом его долго везли на корабле в тайной каюте. И кормили хорошо, и было тепло, и никто не заставлял во время сна держать руки поверх одеяла. А главное, ему дали карандаши и сколько угодно бумаги, и он рисовал, рисовал… И странный образ повторялся несколько раз в тех его рисунках – это было единственным воспоминанием о доме. Даже лиц родителей он не помнил, даже того, точно ли он Сальваторе Лопес (или Тури, для краткости), как звали в приюте. Только это. Освещенный солнцем всадник на вершине горы, в островерхом шлеме, и с копьём, на котором развевается маленький красный флажок. Один такой рисунок, заламинировный на память, и сейчас над его компьютером здесь висит.
- Это из фильма «Достояние республики», - узнала Ксюха, - Наш фильм. Наверное, ты его видел где-нибудь в кино или по телевизору.

_________________
Пока нас окружает ложь, в этом мире возможно всё. Значит, и для нас нет ничего невозможного

А тут и компьютерный поиск закончился.
- Итак, Иван Тарасюк, батальон «Нахтигаль» - «Соловей» то есть. Там, изо всех не-арийских подразделений был лучший хор и оркестр. А уж список преступлений этого соловья-разбойника куда как обширный. До сих пор находится в розыске. Ну что ж, тем приятнее будет навсегда заткнуть такую важную птицу. Давай распечатку, друг.
- Приходи вечером в библиотеку на четвертом ярусе, я там завсегдаиай! – крикнул вслед Сальваторе.- И что накопали? – встретил ее Генерал.
- Гад отменный этот Тарасюк, - гаркнула Ксюха, и вдруг без всякого перехода, - Эх, вот бы его мне самОй и ликвидировать.
- И каким образом, позволь спросить?
- Он сам это подписал своими сволочными откровениями. Яд Медичи.
- И ты сумеешь его приготовить?
- Моя фамилия Правдина. А не Трепашкина какая-нибудь. Трепать языком зря не стану.
- Допустим. А средство, так сказать, доставки?
- Такая формулировка скорее применима к химическому оружию, не так ли? Но в общем-то смысл один. «Орлиный коготь» - так называли это во времена Медичи. В наше время его вполне заменит фингерпикер. В городе видела у некоторых парней, и очевидно, это мода, если не только у тех, которые бренчат на улицах. Кстати, эти уличные музыканты – они тоже, ваши люди?
- Вот уж чего нет, того нет, - развёл руками Генерал. – Но продолжай.
- Чертежи из рукописей Медичи. Перстень с украшением в виде когтя, поворачивается маленький рычажок, выскакивает отравленная иголка, и – вуалЯ! Мастера, способные на такую тонкую работу, в городе есть, я во время экскурсий это успела заметить. Нужна только ваша санкция.
- Будет. Тебе как удобнее? Вечером ее доставят в твою жилую ячейку, или завтра сама зайдёшь?
- Зайду сама. Такие вещи лучше получать лично в руки.
- Разумно. По готовности жду с отчетом о проделанной операции.
- Разрешите идти, - как-то ни к селу ни к городу ляпнула Ксюха.
- Идите, боец, - словно бы машинально ответил Генерал и вновь обратился к каким-то документам на столе. И только когда за ней закрылась дверь, позволил себе пробормотать: - О, эта девчонка! Какая же невероятная чертовка! Валерка и Ксанка в одном флаконе… Сова не ошиблась. Как и Буквоед, сотрудник журнала «Военные знания», сообщивший нам о ее работе на конкурс по военной истории, «К анализу тактики дальневосточных партизан». Хотя, из-за такой тематики, по перестроечным-то временам ее, разумеется, провалили. А зря. Особенно хорошо рассмотрена была организация связи между отрядами и с городским подпольем… Но почему мне кажется, что с ней… как сказать? - в наше дело? - придёт что-то новое, совершенно небывалое. Однако ж, когда меняется практика, должна измениться и тактика.
Вечером Ксюха отправилась в библиотеку, и это правда оказалось подходящее место для такого разговора. Ведь Сальваторе, как и все нуменорцы, самозабвенно любил своё дело, но и кругозор имел широкий. Тем более, эпоха альбигойцев была его любимой – так можно ли об этом рассказывать, этак, между делом, под чай с тортиком, и в бестолковом гаме вокруг?
- .. И, ты понимаешь, именно с тех дней выражение «Еще не пал Монсегюр» стало для французов символом, что не всё и не навсегда потеряно. Так говорили и бойцы Сопротивления, и герои захлебнувшихся выступлений шестидесятых годов. Так говорю и я о своей далёкой родине…
Короче говоря, убрались они оттуда только со звоном колокольчика, по старинной традиции возвещавшего, что библиотека закрывается….
Однако сказанное там вовсе не убедило Ксюху, что она похожа на старинную героиню. Но зато сподвигло ее к другим, более важным размышлениям. Замок Монсегюр всё равно в конце концов пал, и Эсклармонду сожгли, как ведьму. Но главная идея - борьбы до конца - она же не ими была придумана. Владивосток двадцатого года – из той же серии. Отчаяние тяжелейшего поражения – но только затем, чтобы подняться, и идти вперед, и победить, да так, чтобы от всех этих беляков и самураев только клочья летели. Вот так и для нее сейчас – родины больше нет, но это ли не повод расправиться еще с одним врагом. А может быть, и не с одним? Тем более, яд Медичи – это ж какая сила!
Когда заказанный фингерпикер был изготовлен, Ксюха приступила к следующей стадии своего плана. Она зашла в «Вербу», словно бы просто из любопытства, какие-такие бывают русские национальные блюда. И, признаться, поморщилась, когда вычитанные ею у Гоголя «мнишки со сметаной» оказались оладьями из картошки с творогом – ну, блин-оладья, и сочетаньице… Да еще официант шустрил вокруг нее дрессированным бобиком, она же была единственной посетительницей в пустом кафе. Объявление при входе извещало, что «Русские вечера» - собираются по средам. Вероятно, в остальные дни народу бывает немного, а то и вовсе никого. Соответственно, меньше ожидается и свидетелей. В последующие дни она убедилась и в этом, заметив попутно, что кроме среды балалаечник бренчал до закрытия, выклянчивая у прохожих еще хоть одну монетку. И напротив, пользуясь тем, что в дни «Русских вечеров» он уходил раньше, послушала, о чем и как говорят на этих стариковских тусовках. Немного посмеялась, насколько не всем и не всегда даётся «благородная» старомодная манера разговора, но все очень стараются. А вот особенную ярость вызывал благообразный старик, частенько возглашавший что-нибудь вроде:
- Мы дожили до счастливых дней, дамы и господа. Недалек уже тот час, когда международный трибунал, гораздо более представительный, чем Нюрнбергский, осудит проклятых коммунистов и их последышей. Казни необходимы публичные. Притом это должны быть, как при доблестном атамане Семёнове, «семейные букеты» - то есть, на глазах у красного преступника должна быть казнена его семья, а затем он сам. Только так можно вразумить еще не совсем пропащих простолюдинов. И мы победоносно вернемся в Россию, и вернём себе всё, что отняли у нас! И будем пороть непокорную прислугу, и… и… - он отхлебнул из бокала и продолжал в том же духе.
Но пока надо было разобраться с Тарасюком. На следующий же день, выйдя из кафе и встретив группу туристов, смачно облизнулась и проговорила: «О-о, эта русская кухня! Необычно, но вкусно! Советую попробовать!» Ожидаемо услышала в ответ: «Чё эта сучка лепит? Чё ей надо?» - и тут же послышалось угодливое бормотание переводчицы, на русском языке. Значит, рассчитала правильно – здесь неподалёку дешевые магазины, место вечного пОломничества таких (в смысле, они туда аж лОмились). Обедать они, разумеется, не стали, а вот над привычно молотившим в свою балалайку Тарасюком поиздевались всласть, швыряя в него яблочными огрызками и другой гадостью, плюясь, и напоследок княжеским движением швырнув ему какую-то мелочишку. Да если бы дело только тем и закончилось! Но он же им вслед еще и заорал с видом человека, оскорблённого в своих лучших чувствах:
- Сволочи, я же боролся против проклятых коммуняк!
- А плохо боролся! Вон они сколько еще пановали. Только мы их скинуть сумели, пока ты тут отсиживался. – прорычал один из туристов, подбежал к нему снова, и смачно, с ноги, приложил ему в челюсть - Пришибить бы тебя, трус поганый, предатель русской идеи. Но мы, русские, люди гуманные. Живи пока, так твою растак.
Все эти сцены зафотографировала хитрая Ксюха, самой современной фотокамерой с телеобъективом. А когда туристы наконец ушли, наступил ее звёздный час. Павой подплыла она к нему, держа в руках свою сумочку так, как если бы готовилась достать очередную монету (а сама в это время провернула рычажок на перстне). И нежным голосом (звучание слов тому способствовало) произнесла?
- Infelice, ti fa male? – Бедный, тебе больно?
Со стороны было похоже, будто она ласково потрепала его по щеке. Но это только со стороны...
…Умирал он долго и страшно, как и положено от воздействия яда Медичи. А то, что этот яд является сильнейшим афродизиаком, придало трупу… так скажем… одну весьма специфичную особенность, над которой всласть похихикали и похохмили судебные медики и медички…
Письменный отчет Генерал почему-то не принял, велел доложить лично – на эмоции ее, что ли, хотел посмотреть? Но не было их, эмоций. Был спокойный и деловитый рассказ человека, прекрасно рассчитавшего всё, и хорошо выполнившего свою работу. Вот только концовка оказалась немного неожиданной.
- Думаю, надо представить дело так, что этот похотливый старый козёл, по обыкновению, что-то сказал одной из туристок. Небось, он и раньше много чего такого говорил, да они по-русски не понимали. Ну, а тут туристы оказались русскими и нехило ему навесили за свою подругу. От побоев и помер, но туда ему и дорога. И в местной газете так написать. Фотографии уже есть, могу поделиться с вашим человеком.
- Среди моих людей в городе нет журналистов.
- А вообще-то должны бы быть. Это могло бы только помочь работе ратхантеров.
- Да что ты знаешь про ратхантеров?
- Не более, чем все нуменорские школьники, это так. «Охотники на крыс», легендарные герои, еще со времен инквизиции убивающие всяких сволочей, и прежде всего тех, кто угрожает спокойствию и славе Нуменора. Эх, вот кем бы я хотела стать. Мое знание химии и истории пришлось бы только на пользу. Да и статью эту я могла бы сама написать, но вот отнести ее в редакцию должен Сальваторе - его в городе уже знают, сочтут за местного. А украсить эту статью мог бы один интересный факт. Когда старый полицай уже упал и хрипел, к нему подошел уличный мальчишка, поднял балалайку и озадачился: две струны звучали одинаково, «ми», третья – «ля» той же октавы. Как на такой играть? И тогда прорычав как можно более страшным басом «Fucked Russians», он с размаху треснул несчастный инструмент о тротуар. Впрочем, по одному из местных телеканалов вчера опять шел «Красный рассвет» - бедняжка, наверное, до сих пор под впечатлением…
Генерал саркастически рассмеялся. Но Ксюха, словно бы не заметив, продолжала:
- А главное, при ударе балалайка словно бы облегченно вздохнула. Знаю, знаю, это обычное свойство сухого дерева, в сочетании с особенностями формы резонаторной коробки. Но выглядело это так, словно бы и для нее хуже смерти было оставаться в руках этого негодяя. Вот об этом бы я и написала. Домохозяйкам понравится.
- Ай-яй, прямо Овод!- съязвил Генерал.
- Сердечно благодарю за идею. Двусторонняя полемика, именно! Зацените фишку! Одна статья от имени художника Спрошу Сальваторе, как уж там он подпись придумает. И ее сопровождает его моментальный рисунок-скетч, и домохозяйки вздыхают над ее эмоциональностью. Другая, за подписью.. ну, скажем, «Жозе Мимиля» будет написана в совершенно ином стиле «Куда, о поркомадонна, катится наша страна? Дожили, ножки съёжили, русских к себе пускаем, а ну как они завтра начнут нападать уже на местных жителей?»… - и вот эти мои фотки, свои своего дубасят. Местная газета какая-то беззубая, я уже оценила. Пора встряхнуть ее как следует
- Ты даже покупала местные газеты?
- Еще чего? Деньги-то тратить, на этот желтяк? Находила валяющиеся на скамейках, да еще где. И рационально анализировала.
- Одна-а-ко, хитрая же ты, моя маленькая бунтарка. Ну, а если бы ты стала ратхантером, что тогда?
- Исполняла бы приказания. Как всякий справный боец. Как видите, не струсила. Теперь только остаётся пули не испугаться и на хитрость не поддаваться. Хотя мультик, в котором были эти слова, уже порядочно устарел.
- Содержание – возможно, а посыл – ты и сама понимаешь, устареть не может. Иначе не решилась бы так... Но если бы тебе было позволено выбрать следующее ратхантерское дело самОй – ты бы что пожелала?
- Пока не уверена. Нужен снова доступ в реестр разыскиваемых. Есть там один тип. Когда он проходил в кафе на «Русские вечера» мимо этого балалаечника, каждый раз от него демонстративно отворачивался, а тот ему со злобой кричал: «Чего рожу воротишь? – чистенький, да?» Какую грязную работу делал этот, я уже знаю, а какую тот – чистую, по тому времени?

_________________
Пока нас окружает ложь, в этом мире возможно всё. Значит, и для нас нет ничего невозможного