Возможно, различны скорее (пока?) масштабы распространения, нежли конкретика – она по сути такова же, как у Краснова и Сперанского в дореволюционном еще учебнике по судебной медицине.. За практику много всего приходилось встречать такого, разве что прибавились некие новации, связанные с современным техническим прогрессом: например один умудрился выжигальной иглой написать на брюхе жены – «Обжора и воровка» - стащила, вишь-ты, какую-то еду, в то время как мужик ей так объявил: «Со стола могут жрать только мужики, а бабы – чего остается». Выглядела же она куда хуже, чем современные заключенные.
Своего рода морят голодом свои семьи также пьяницы, да они же и бьют – то ли за дело, то ли так «чтоб семья страх знала, по русскому обычаю. Отцы-деды так жили, и нам грех поступать иначе».
Еще один частый вариант: «мы всегда постимся сами и постИм своих детей, а если из них кто чего – тогда по принципу «жалеющий розгу не любит своих детей».
Притом обычно осмотр пострадавших показывает следы более давних повреждений, с разной степенью и успешностью заживления. То есть, "не обращаются до последней крайности, чтобы сор из избы не выносить". ИНогда встречались даже следы переломов, сросшихся без врачебной помощи (и естественно, как попало), .
А уж множественные переломы ребер, рук, ног в результате домашнего насилия - это повседневность, рутина. В нейро, в свою очередь, вечно маются с последствиями ударов по голове, различна лишь конкретика: подручными предметами, специально изготовленными орудиями, ну и - специфика севера - печной конфоркой, таковые здесь испокон веков и в драках используют вместо кастета. Коллеги из нейро показали мне даже последствия ударов безменом. Ну вот такого вот, в деревнях не только еще сохранился, но и ныне пользуется спросом (обвесить на нем якобы нельзя) и производится некоторыми заводами металлоизделий. Только он на рисунке показан тут "вверх ногами": крючок - для подвеса товара, петля - для зацепа.
Так вот, той стороной, где противовес - да по крыше черепа стоявшей на коленях жертвы хрясть-хрясть. В итоге - глубокая инвалидность, состояние, близкое к идиотии, отправлена к тому же в "заведение монашеского ухода" - некому больше было за ней ухаживать. Эвтаназия не предусмотрена, родственников нет, крайне удивленный таким поворотом дел муж ("А чё? баба ж моя, вот я ее и учил. А за что учил? Не помню, пьяный сильно был. Да ведь бабу в любой момент можно ухряпать вусмерть, и всегда найдется за что") отправился в колонию. Ну, а трое детей еще ранее, то ли правда, едва успев подрасти, каждый в свой черед сбежали из дома, то ли это родители так заявили (а на самом деле что там было? Теперь уже никогда не понять).