Форум атеистов Рунета

Почему со мной никто не общается?

Верующие – жертвы внушения?

О «психологических» объяснениях веры в Бога
Довольно часто доводится натыкаться на тезис, что вера – результат внушения, чуть ли не гипноза, что атмосфера богослужения подрывает в людях возможность критически мыслить и делает их пассивными жертвами психологического воздействия.

Да и вообще часть доводов, которые выдвигаются против христианской веры, носят психологический характер – предполагается, что веру можно объяснить психологическими причинами. Например, тем, что у ребенка не было отца (или был ужасный отец), и он сконструировал себе образ «Отца Небесного», чтобы компенсировать эту потерю; тем, что у него был замечательный, любящий и заботливый отец, и он спроецировал этот дорогой ему образ на Небо; тем, что человек напуган этим миром и придумывает себе Бога, Который был бы ему прибежищем от горестей и страхов реальной жизни; тем, что он восхищён этим миром и поэтому воображает за ним благого и премудрого Творца; тем, наконец, что он – человек внушаемый и легко подпадает под чужое влияние, становясь жертвой своего рода «психического заражения».

Что можно сказать об этих доводах?

Реальность никак не зависит от психологии
Прежде всего, все атеистические доводы от психологии содержат очевидную логическую ошибку. Психологические причины, по которым человек пришел к определенным убеждениям, ничего не говорят об их истинности или ложности.

Мы можем предложить точно такие же психологические причины неверия – Фрейд, например, упоминает, что его детскую веру в доброго и всемогущего Бога подорвал эпизод, когда его родного отца, в котором он видел всемогущего заступника, безнаказанно оскорбляли какие-то злобные хулиганы.

Мы (точно так же, как и в случае с верующими) можем предположить, что человек не верит в Отца Небесного потому, что его родной отец был ужасным человеком и со словом «отец» у него не ассоциируется ничего хорошего; мы можем сказать, что у него, напротив, был чрезвычайно кроткий и заботливый отец, и он вырос в теплице, не видя падшести этого мира и потребности в спасении. Опровергнем ли мы чьи-либо утверждения об устройстве мироздания ссылками на его субъективный опыт?

Нет. Истинность утверждений определяется их соответствием объективной реальности. Кто именно их высказывает, и каковы особенности его психологии – не имеет отношения к вопросу об истине.

Врач, который говорит о вреде алкоголя, может иметь на это разные причины. Может быть, в детстве его обижали алкоголики. Может быть, он сам – завязавший алкоголик, они часто становятся ярыми трезвенниками. Может быть, ему платят премиальные за лекции о вреде выпивки, и он старается немного заработать. Может быть, он ревностный адепт вероисповедания, в котором запрещен алкоголь.

Как это влияет на истинность или ложность того, что он говорит? Никак. Алкоголь действительно вреден для здоровья, это объективный факт. Если бы мы захотели его опровергнуть, нам понадобились бы объективные доводы, а не ссылки на психологические особенности лектора.

Указывать на (реальные или предполагаемые) личные причины взглядов оппонента – значит впадать в логическую ошибку, которая называется ad hominem – «апелляция к личности», вернее, в конкретный подвид этой ошибки – argumentum ad hominem circumstantiae – объяснение точки зрения оппонента его личными обстоятельствами. Этой ошибке противопоставляется аргументация по существу – ad rem или по (объективной) истине – ad veritatem.

Именно в эту ошибку и впадают те, кто выдвигает «психологические» аргументы против веры в Бога. Невозможно опровергать утверждения об объективной реальности ссылками на субъективные особенности оппонента. Создан ли наш мир Богом, воскрес ли Христос – это никак не зависит от особенностей моей, вашей или чьей-либо еще психологии.

Кроме того, апелляция к скрытым (в том числе от самого человека) мотивам страдает роковым дефектом – она совершенно не проверяема.

Известный теоретик науки Карл Поппер в свое время выдвинул так называемый «критерий фальсифицируемости». Теория удовлетворяет этому критерию (является фальсифицируемой), если существует методологическая возможность её опровержения в результате получения тех или иных данных. Иначе говоря, научная теория не должна быть в принципе неопровержимой.

Иначе это уже не теория, а метафизическое верование, идеология или что угодно еще. Поппер, в частности, обратил внимание на то, что фрейдизм не соответствует этому критерию – мы можем приискать фрейдистские объяснения абсолютно любому поведению человека, и, таким образом, фрейдизм, даже теоретически, не могут опровергнуть никакие данные.

Как писал сам Поппер, «Раз ваши глаза однажды были раскрыты, вы будете видеть подтверждающие примеры всюду: мир полон верификациями [подтверждениями] теории. Всё, что происходит, подтверждает её. Поэтому истинность теории кажется очевидной, и сомневающиеся в ней выглядят людьми, отказывающимися признать очевидную истину либо потому, что она несовместима с их классовыми интересами, либо в силу присущей им подавленности, непонятой до сих пор и нуждающейся в лечении... »

Поппер обращает внимание на то, что научная теория делает предсказания – и, таким образом, рискует, что они не сбудутся, и теория окажется отвергнутой. Лженаучные построения (к которым Поппер относит марксизм и психоанализ) не обладают этим свойством:

«Психоаналитические теории… являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. Нельзя представить себе человеческого поведения, которое могло бы опровергнуть их… это означает, что те „клинические наблюдения”, которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике».

Это тем более верно в отношении того, что иногда называют «кухонным фрейдизмом» – попыткам опровергнуть позицию оппонента указаниями на её (предполагаемые) психологические причины.

«Вы выражаете (с таким жаром) это мнение из-за неустройства в личной жизни!» – довольно типичный аргумент, который высказывают в интернете люди, обычно понятия не имеющие о личной жизни оппонента. Это обычно выглядит довольно грубо – и глупо. Бессмысленно делать предположения о личной жизни человека, о существовании которого вы узнали минуту назад по комментариям, оставленным им (или ею) в сети.

Еще более бессмысленно пускаться в предположения о чьих-то психологических проблемах.

Апелляция к таким проблемам – признак отсутствия содержательной аргументации.

Аргументация «к психологии» не может прояснить истину о мироздании, которая от моей, вашей или чьей-либо еще психологии никак не зависит. Нам стоит остановиться на том, на какой вопрос отвечают такого рода доводы, и какую проблему они пытаются решить.

Заранее подразумеваемый атеизм
Психологические аргументы – как и, шире, любые попытки объяснить религию какими-то внедуховными, чисто посюсторонними причинами, экономическими, культурными, социальными или даже биологическими – никак не обосновывают, что Бога нет.

Они заранее исходят из установки, что никакой духовной реальности не существует, и вопрос, на который они пытаются ответить, можно сформулировать так:

«Каким образом в мироздании, где не существует никакой духовной реальности, многие эту реальность переживают – причем с такой несомненностью, что это круто меняет их жизнь и определяет их поступки? Как объяснить факт религиозности человеческого рода?»

То есть «естественные объяснения религии» не берутся доказывать атеизм – они исходят из него как данности. Атеизм тут является не выводом из рассматриваемых данных, а той рамкой, внутри которой рассматриваются любые данные. И вот есть данные, которые в эту рамку не помещаются. Их и пытаются «разъяснить» при помощи психологического, экономического или культурного анализа.

Попытки «научного», в том числе психологического объяснения религии, носят, таким образом, со стороны атеистов, не наступательный, а оборонительный характер.

Они не создают проблемы христианству, а пытаются решить проблемы атеизма. Те, кто их выдвигает, не выходят исследовать внешний мир, а безвылазно сидят в крепости материализма, подразумевая – заранее и до каких-либо исследований, – что материализм истинен, и это не является предметом выяснения.

Любой религиозный опыт заранее объявляется чисто иллюзорным, а потом предлагаются различные объяснения тому, почему эта иллюзия возникает и проявляет такую устойчивость.

Научный анализ психологических, экономических или социальных аспектов, связанных с религией, может быть вполне уместным – и даже верным. Ведь веруют-то люди, обладающие психологией и вовлеченные в экономическую и политическую жизнь своих обществ.

Но такой анализ не может решить задачу, которую перед ним ставит атеизм. Мы, например, можем рассматривать религию с точки зрения архитектуры (храмовых зданий) или текстильного производства (изучая облачения священников). Но самые подробные – и даже верные – объяснения того, по каким архитектурным принципам и с использованием каких технологий строились храмы, никак не опровергнут (как и не докажут) убеждений тех, кто их строил. Они просто лежат в другой плоскости.

Иллюзия неуязвимости
Если вы не первый день в интернете, то наверняка знакомы с тем, как по-разному люди видят себя и своих оппонентов в сетевых спорах о религии, истории или политике.

Оппоненты – жертвы пропаганды, которым промыли мозги; их ведут, как на веревочке, по пути глупости и злодейства к собственной их погибели, в то время как они слишком боязливы, слишком слепы, слишком пассивны, слишком невежественны, чтобы это заметить. Они страдают от индоктринации, пережитой в детстве, когнитивных искажений и невротических комплексов. Иначе бы они немедленно согласились с нами.

А вот мы – и те, кто с нами согласен – люди просвещенные, мужественные и разумные, которые, мудро обдумав достоверные сведения о происходящем, принимают решения сообразные разуму и совести.

Оппоненту стоит поставить на вид, что он околдован и стал жертвой внушения, так что утратил личную волю и разум. Тогда он сразу прозреет и признает нашу правоту. Книга известного атеиста Дэниэла Дэннета о «естественных причинах» религии» так и называется – «Разрушая чары».

Конечно, люди могут становиться жертвами пропаганды, манипуляции, обмана и самообмана. Этому есть множество примеров. Возможно, ваши оппоненты именно таковы.

Но нам стоит допустить в свое сознание тревожащую мысль – что, собственно, отличает меня от оппонента? Что делает меня неуязвимым? Я принадлежу к другому виду? Моя психология устроена радикально по-другому? Если он – жертва пропаганды, внушения или манипуляции, то почему я не могу быть такой жертвой?

Применительно к нашему вопросу: если верующие – жертвы внушения, то почему не атеисты? Какие у нас основания заранее исключать это?

Ссылки атеистов на «науку»? Со стороны они не выглядят основательными, и к тому же мы можем вспомнить, как образцово-показательные жертвы пропаганды – национал-социалисты – считали свои взгляды совершенно научными. Наука доказала, что «низшие расы» должны исчезнуть с лица земли, как множество вымерших видов до них, а вермахт только помогает Эволюции.

Признак идеальной промытости мозгов – не замечать этой промытости.

Полагать, что атеизм каким-то образом ограждает человека от такой опасности, не только нет оснований – это очевидно не так. Тоталитарные режимы ХХ века и экстремистские политические группы (нерелигиозного или прямо антирелигиозного толка) являют яркие примеры того, как люди могут быть индоктринированы до полной утраты критического мышления и вовлечены в тяжкие преступления, оставаясь при этом вполне «научными атеистами».

Почему бы не считать атеистов «жертвами внушения»?
В начале своего бестселлера «Бог как иллюзия» Ричард Докинз выдает замечательное соображение: «Если вы чувствуете, что увязли в религии, в которой вас воспитали, стоит задать себе вопрос, как это произошло. Скорее всего, веру внушили вам в детстве. Если вы религиозны, то более чем вероятно, что ваша вера совпадает с верой родителей. Если, родившись в Арканзасе, вы считаете, что христианство – истинная религия, а ислам – ложная, и если при этом вы сознаёте, что, родись вы в Афганистане, ваши убеждения были бы прямо противоположными, то вы – жертва внушения. Mutatis mutandis – если вы родились в Афганистане».

Мне, как и, вероятно, многим людям моего возраста и происхождения, трудно было удержаться от улыбки при чтении этого абзаца. Я родился не в Арканзасе и не в Афганистане, а в СССР. Мои родители – люди любящие и заботливые, были при этом совершенно далеки от веры, которая считалась в то время редким и социально не одобряемым отклонением.

А школа, книги, газеты и журналы, радио и телевидение изо всех сил внушали мне идеологию «научного атеизма». Наука доказала, что Бога нет. Церковники – враги прогресса и пособники реакции. Все они – алчные негодяи, наживающиеся на суеверии невежественных бабок. Когда они могли – они сжигали людей на кострах, пытали их и устраивали религиозные войны.

_________________
Я - православный! Иисус -наш Господь и Спаситель!

Окончание - Помню, как тяжело на мое детское воображение подействовало стихотворение из прекрасно изданного ежегодника «Атеистические Чтения», где речь шла о казни маленького мальчика, задававшего неудобные вопросы:

Потом, взобравшись на амвон, Сказал священник: – Вот злодей! Умом понять пытался он То, что сокрыто от людей!

И не был слышен детский плач, Напрасно умоляла мать, Когда дитя раздел палач И начал цепь на нем ковать.

Был на костре – другим на страх Преступник маленький сожжен… Не на твоих ли берегах Все это было, Альбион?

Я содрогался от ужаса и чувствовал тихую благодарность к советской милиции, которая защищает меня от церковников. Ведь, попадись я им в руки, они бы непременно сожгли меня на костре!

Я любил научно-популярные книжки для детей – и там, среди разных полезных сведений о мире, обязательно сообщалось, как зловещие церковники душили науку (о том, что это неправда, на «Азбуке веры» есть отдельная большая статья).

Помню толстую книгу «Отцы Тьмы» с иллюстрациями, изображавшими людей, сжигаемых на кострах, застенки инквизиции, пылающие средневековые города, каких-то старинных воинов, на пики которых были насажены отрезанные головы, – чтобы напугать впечатлительного ребенка, нужно немного, а пугающие старались на совесть, чтобы внушить страх, ненависть и отвращение к вере в Бога и к верующим.

Если вы не застали это время, вы легко можете найти плакаты и карикатуры той эпохи в интернете – выдержанные в стилистике «Религия яд, береги ребят!».

Когда я немного подрос, то узнал, что вера в Бога может сильно испортить человеку жизнь. Формально, приходя в церковь, гражданин СССР не нарушал никаких законов, но это означало «запороть характеристику» – такой документ, в котором кратко характеризовалась ваша личность и, в частности, политическая благонадежность. Интерес к религии означал, что вы человек идеологически сомнительный, и множество дверей будут для вас закрыты.

Впрочем, я в то время религией не интересовался, а в нашем городе не было ни одной церкви.

Если мне что и вбивали в голову во впечатлительном детском возрасте, так это воинствующий атеизм. Не только мне – всему нашему поколению. «Жертвами внушения» в нашем случае следовало бы считать атеистов – если вообще видеть в людях жертв внушения.

Ловушка ложной ясности
Итак, люди уязвимы для внушения и манипуляции – и это может относиться как к верующим, так и к атеистам. Верно и другое – если человек не разделяет принципиальных для вас убеждений, из этого никак не следует, что он – пассивная жертва чьих-то козней. У него могут быть свои причины – книги, которые он читал, размышления, которым он предавался, его жизненный опыт, доводы, которые, возможно, он захочет изложить.

Почему это так трудно признать?

Люди (самых разных убеждений) часто страдают чувством «ложной ясности». Им кажется, что их мировоззренческие, политические или нравственные убеждения кристально ясны и должны быть очевидны для всякого честного и разумного человека. А если он видит реальность по-другому, то он либо неразумный, либо нечестный, либо неадекватный. Что-то с ним не в порядке, осталось установить, что.

Признать, что это не так – оппонент не жертва внушения или помешательства, у него могут быть серьезные причины, чтобы придерживаться его позиции, – значит утратить эту ложную ясность и обнаружить, что и моя позиция вовсе не очевидна и нуждается в обоснованиях.

Презумпция атеизма, на которой основаны «аргументы от психологии» сама нуждается в доказательствах. Нет никаких оснований принимать её по умолчанию.

_________________
Я - православный! Иисус -наш Господь и Спаситель!

Сегодня Танюшке Булановой, моему бывшему кумиру, 55 лет. Давайте поздравим.

_________________
Я - православный! Иисус -наш Господь и Спаситель!

ПОЧЕМУ БОГ — НЕ ПРОДУКТ ФАНТАЗИИ?

«Атеисты любят утверждать, что будто бы для верующих людей Бог — то же самое, что «воображаемый друг» у некоторых детей. И спрашивают: чем это отличается?

Могу объяснить на примере из моей жизни. Это случилось летом 2009 года, я тогда еще не был в священном сане. Внезапно оказалось, что наша семья должна срочно выехать с той квартиры, где мы проживали. В моем распоряжении был всего день, чтобы найти новое жилье, и я не смог найти дешевле чем за 26 тысяч в месяц. А моя зарплата в то время составляла 30 тысяч. Разумеется, семья из четырех человек прожить на оставшиеся 4 тысячи никак не могла. Я был в отчаянном положении. Конечно, я постарался найти себе какие-то подработки, но они даже близко не могли покрыть всю сумму.

Я стал молиться и сказал: «Господи, ты видишь мое положение, что я могу, то делаю, но это выше моих возможностей, помоги мне!» Когда я после этого пришел на работу, в первый же день мне сказали: иди, получи деньги. Оказалось, что нам выплачивали за работу, которую мы выполнили еще два года назад и о которой уже забыли. Я получил ведомость, чтобы расписаться, и вдруг вижу сумму: ровно 26 тысяч рублей!

В следующем месяце я также нежданно-негаданно получил ту же сумму уже в другом месте. И так пять месяцев подряд я сверх моих обычных доходов получал по 26 тысяч рублей из разных источников, ни один из которых не был связан с другим, и не был осведомлен о моих финансовых проблемах.

А пять месяцев спустя у нас снова появилась возможность жить на своей жилплощади, мы перестали снимать жилье, острая нужда в дополнительных средствах пропала, и они перестали поступать, — осталась только обычная зарплата.

Скажите, способен ли воображаемый друг такое устроить? Известно, что один раз может быть случайностью, два — совпадением, но три — это уже не случайность. У меня это происходило пять раз подряд, и именно тогда, когда было надо и именно столько раз, сколько надо, и именно такая сумма, какая надо. Для меня здесь все ясно — я просил Бога, и Он мне помог.

И эта помощь была не в том, что мне просто стало легче на душе, что атеисты могли бы объяснить самовнушением. Она выражалась в весьма материальных вещах. Какое тут может быть атеистическое объяснение? Либо атеисты скажут, что я все наврал, и таким образом прибегнут к тому самому отрицанию фактов ради идеологии, в чем они любят обвинять верующих, либо же они объявят это очень редким стечением обстоятельств.

В последнем случае это будет, мягко говоря, малоубедительно и попросту нерационально, поскольку «рациональность состоит... в выборе наиболее достоверного или наименее ложного из вариантов. В этом смысле в некоторых ситуациях допустимость сверхъестественного объяснения феномена как наилучшего на данный момент времени можно считать рациональным, — более рациональным, чем изобретение надуманных и безосновательных гипотез по принципу «что угодно, лишь бы не чудо»».

И, что важно подчеркнуть, произошедшее со мной не является чем-то уникальным. Верующие люди чувствуют отклик с той стороны, куда направляют свои молитвы. Если бы не было этого отклика, никто бы не молился. Люди очень практичны, вот почему во взрослом возрасте уже никто в воображаемого друга не верит. А в Бога верят. Потому что это не просто идея в моей голове, это Личность, Которая находится вне меня, но с Которой можно вступить во вполне реальное общение. Если телефонный аппарат сломан и не соединяет, им не будут пользоваться.

Религия просто не смогла бы просуществовать столько тысяч лет, если бы люди не получали ответ. Атеисты скажут: тогда почему не на все молитвы отвечает Бог? Да именно потому что Бог — Личность, а не некий безличностный принцип. Вы, как свободные личности, тоже выбираете — с кем общаться сейчас, а с кем нет, кому отвечать, а кому нет, чьи просьбы исполнять, а чьи нет. Бог ничуть не менее свободен в этом, чем вы».

_______________________

Источник: иерей Георгий Максимов. Что ответить атеисту? Почему Бог — не продукт фантазии.

_________________
Я - православный! Иисус -наш Господь и Спаситель!

Поздравляю баб.

_________________
Я - православный! Иисус -наш Господь и Спаситель!

Вот бабы-то обрадуются.

_________________
Что бы там ни было, никогда не принимайте жизнь слишком всерьёз – вам из неё живьём всё равно не выбраться.

Блин Нонейм свой же бред не читает.
Но уже дошёл до приписывания богу " Сатана там правит бал люди гибнут за метал.
Помолился и доход из каких то источников пошёл.
Меж тем если денег нет это хорошо! Смирение аскеза, думы о духовным.
А Бог деньгами при всём всемогуществе не поможет, ибо их чтобы взять надо у кого-то то забрать.
А если не пойми за что и неизвестные источники, это не чудо это какие то преступные махинации :
Тебе дали а кто кто должен не получил

самое смешное история про успешной молитве о бабле. сопйлерские возражения имеет-что мол атеисты скажут-совпадение или выдумка.
я же скажу ну если только-потому как иначе, это служение Сатане-и с нарушением базовых устоев христианства
жду историю как после молитвы бандиты избили врага молившегося

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

Если денег нет, то это плохо.
Зло не в деньгах, а в сребролюбии. Нищие могут быть не менее сребролюбивыми, чем богатые.


Думы о том, как найти деньги.

_________________
Христос воскресе!

не уверен что это некая фобия оторванная от денег, а во вторых что все беды лишь от нее
если у человека много бабла-он может быть не алчен а даже наоборот растратчик
однако есть риск очень много плохих последствий
во конце концов есть прямая цитата Христа
про то ли верблюда то ли канат

тоже не плохо. может не самая но духовная мысль
но так сказать мысль о труде
в противовес деньгам на халяву-ввиде чуда от бога)))
Обомлел от радости Василий,
И потом, слюну глотая, шепчет:
«Дай же ты мне, господи, целковый,
Знаешь, неразменный этот рублик,
Как его ни трать, а — не истратишь,
Как ты ни меняй — не разменяешь!» —
«Денег у меня с собою — нету.
Деньги у Фомы, у казначея,
Он теперь Иуду замещает...»
Пьет да ест Васяга, девок портит,
Молодым парням гармоньи дарит,
Стариков — за бороды таскает,
Сам орет на всю Калуцку землю:
«Мне плевать на всё — земные люди.
Я хочу — грешу, хочу — спасаюсь!
Все равно: мне двери в рай открыты,
Мне Христос приятель закадышный».

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

Какая польза от религии?

Недавно я наткнулся на цитату известного польского писателя-фантаста Станислава Лема:

«Ни одна религия не может ничего сделать для человечества, потому что она не является опытным знанием. Конечно, она уменьшает «боль бытия» для индивидуумов, – а мимоходом увеличивает сумму несчастий, мучающих всех, именно вследствие своей беспомощности и бездеятельности по отношению к массовым проблемам. Так что её нельзя защищать даже с прагматической точки зрения как полезное орудие, потому что это орудие плохое, беспомощное перед лицом главных проблем человечества».

Этот довольно популярный тезис, в том или ином виде он всплывает постоянно. Какая вообще польза от религии? Для чего она нужна? Наука и технологии улучшают нашу жизнь. Они сделали её несравненно более сытой, комфортной и продолжительной, чем даже у наших относительно недавних предков. Они отправили человека в космос и преодолели голод. А какая польза от религии? Молебны повышают урожайность? Покаяние защищает от землетрясений? Нет? А зачем тогда всё это?

В чем состоят наши главные проблемы?
Чтобы говорить о пользе для человечества и, соответственно, несчастьях, от которых нам хочется избавиться, нам стоит определить главные проблемы, стоящие перед человечеством.

Конечно, мы можем назвать много проблем – загрязнение окружающей среды, рак, компьютерная преступность, терроризм, международные конфликты, старение населения в развитых странах, распад семьи, что угодно еще.

Но все они сводятся к двум – проблеме смерти и проблеме человеческого зла.

Мы все обречены умереть. Постепенно ветшающее тело, на котором сказываются прожитые годы, напоминает о том, что процесс накопления поломок и болячек кончится так же, как и у всех других людей – смертью.

Конечно, наука в этом отношении принесла нам несомненные блага – мы живем дольше, в наши дни успешно лечат болезни, которые быстро сводили наших предков в могилу. Можно мечтать о гармоничной жизни на лоне природы – но это до тех пор, пока не разболятся зубы. Когда мы сталкиваемся с болезнью, цивилизация быстро показывает свои очевидные преимущества. Мы должны быть благодарны ученым и изобретателям, благодаря которым в нашей жизни несравненно меньше страдания – и больше комфорта.

Наш предок еще лет двести назад в пятьдесят лет обычно был стариком на пороге смерти. В наши дни мы имеем хорошие шансы дожить до восьмидесяти, а если будем внимательно относиться к своему здоровью – то и дольше.

Но все несомненные благодеяния науки ничего не могут сделать с фундаментальным фактом нашей смертности.

Болеутоляющие таблетки – это очень хорошо. Те, кто их изобрел, – благодетели человечества. Но через несколько часов боль неизбежно вернется. Благодаря медицине смерть, возможно, придет за нами попозже – но непременно придет.

Проекты достижения бессмертия при помощи технологий существуют, и, хотя и они пока находятся в стадии не очень научной фантастики, у них есть полные энтузиазма сторонники.

Однако воображаемое преодоление смерти поставило бы нас перед фактом еще более глубокой проблемы – человеческого зла.

Наша слабость и смертность, наша зависимость от доброй воли других ограничивает масштабы зла, которые мы можем причинить себе и друг другу. Даже самые удачливые тираны и злодеи смертны. Их возможности ограничены. Они вынуждены опираться на сотрудничество со стороны других людей.

Если будет открыт способ искусственного бессмертия, им воспользуются самые богатые и могущественные – а не самые хорошие люди. Это может очень плохо обернуться для всех остальных.

С другой стороны, для раба, для узника, для того, кто подвергается истязаниям, смерть – это выход. «Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах. Там узники вместе наслаждаются покоем и не слышат криков приставника. Малый и великий там равны, и раб свободен от господина своего» (Иов.3:17–19).

Иначе говоря, бессмертие лишь обострит нашу центральную проблему – проблему зла.

Конечно, в истории не было недостатка в теориях, которые объясняли людское зло чем-то внешним – социальными условиями, отсутствием просвещения, чем-то таким, что вполне можно изменить. Могучие умы строили грандиозные планы избавления человечества от гнета суеверий, худых обычаев и неправильно устроенных социальных систем.

Люди верили, что стоит изменить условия, как изменятся люди. Самый грандиозный эксперимент такого рода мы застали – марксизм-ленинизм. Считалось, что это капитализм делает людей жадными и жестокими, а новый социальный строй приведет к появлению «нового человека».

Увы, но при всех грандиозных усилиях, которые были приложены, при всех жертвах, которые были принесены, эксперимент кончился неудачей – новый человек не возник, система развалилась.

Остается признать, что проблема не во внешних условиях, а в самом человеке, в его «сердце», в его поврежденной природе.

Как говорит библейский Пророк, «Лукаво сердце [человеческое] более всего и крайне испорчено; кто узнает его?» (Иер.17:9), а Господь Иисус в Евангелии подтверждает: «Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око, богохульство, гордость, безумство, – все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» (Мк.7:21–23).

Это не значит, конечно, что изменение внешних условий ни на что не влияет. Человек, который вырос в любящей семье, в мире и достатке и получил хорошее воспитание, с меньшей вероятностью станет преступником, чем тот, кто вырос среди разврата и криминала.

Это как с неизлечимой хронической болезнью – её симптомы можно (и нужно) существенно смягчить, но от неё нельзя избавиться. Как и в случае со смертью, таблетки – это хорошо, но они не могут решить фундаментальную проблему человека.

Наука, увы, не изменяет сердца человека – она наделяет это злое сердце новыми возможностями. Как сказал Курт Воннегут, «Над чем бы ученые ни работали, у них всё равно получается оружие».

Конечно, в истории были люди, которые верили, что наука может сделать людей добрыми. Коммунисты, как уже было сказало, учили, что всё дело в неправильных общественных отношениях, которые можно радикально перестроить. Фрейдомарксисты полагали, что всё зло – в репрессивной сексуальной морали. Бихевиористы думали, что достаточно подобрать правильный набор стимулов. Подобные попытки продолжаются до сих пор.

Увы, но с тем же результатом.

В любом случае, чтобы понять, в чём состоят наши проблемы и что нам с ними делать, мы вынуждены выйти за пределы эмпирической науки.

Вы можете пытаться отвечать на эти вопросы как верующий или как атеист – в любом случае вы не занимаетесь при этом «опытным знанием». Вы входите в область философского и религиозного поиска.

«Как?» и «зачем?»
Неверующий шотландский философ XVIII века Дэвид Юм известен, в частности, своей фразой: «Разум является и должен быть рабом страстей, и никогда не должен притворяться, что может не только подчиняться и служить им».

Этот тезис понятен – у нас есть те или иные хотения, которые сводятся в конечном итоге к поиску удовольствия и избеганию боли. Есть то, что приносит нам боль, – голод, болезнь, нищета. И есть то, что открывает доступ к удовольствиям, – здоровье, богатство, социальное признание. Разум – это инструмент, при помощи которого мы избегаем первого и ищем второго.

Потребности человека, при таком взгляде на него, не отличаются от потребностей животного – просто эволюция наделила человека дополнительным инструментом для их удовлетворения. Благодаря разуму мы придумали одежду, чтобы не мерзнуть, сельское хозяйство, чтобы не голодать, украшения, чтобы привлекать противоположный пол, а еще государство и закон, разделение труда, технологии и массу других вещей, которые позволяют нам находится в условиях сытости, безопасности и комфорта, немыслимых для других биологических видов.

В этом случае все наши вопросы сводятся к вопросу «как?». Как мне получить удовольствие, которого я желаю, или избежать боли, которая меня страшит?

Ответ на него вполне очевиден – стремясь к могуществу. Чем больше у меня возможностей, тем легче мне избегать боли и получать удовольствие.

Наука в таком случае есть инструмент приобретения могущества. Она отвечает на вопрос «как». Как мне научиться выращивать такой урожай, чтобы не голодать, или создать такое оружие, которое будет мощнее, чем у соседа.

Но взгляд Юма сталкивается с одной явной проблемой. У человека явно есть потребности, которые нельзя свести к удовлетворению страстей. Он принципиально отличается от любого другого животного. У человека есть потребность в смысле. Он нуждается в ответе не только на вопрос «как?» но и «зачем?».

Потребность в смысле
Существуют специалисты, исследующие человеческую мотивацию. Это необходимо, в частности, для того, чтобы понять, как лучше всего побудить сотрудников усердно трудиться на благо компании, а что, наоборот, снижает эффективность их труда.

Казалось бы, это должен быть кнут в виде угрозы увольнения и пряник в виде премиальных. Но в реальности это так не работает. Люди усердно трудятся, когда видят в своей работе смысл. Когда у компании есть ценности, и они их разделяют. Когда они верят, что делают что-то полезное и важное.

Напротив, принципиальное расхождение в ценностях производит сильный тормозящий эффект. Например, когда сотрудник искренне беспокоится об экологии, а компания бесстыдно загрязняет окружающую среду.

Людям нужно нечто большее, чем удовлетворение их биологических потребностей. Им нужен ответ на вопрос: «Зачем я это всё делаю?» Зачем я живу вообще? Что наделяет мою жизнь смыслом? «Опытное знание», о котором говорит Лем, не отвечает на этот вопрос. Если у вас есть самый мощный автомобиль, но вы не знаете, куда ехать, он бесполезен.

Поэтому «опытное знание», то есть знание о том, как функционирует материальный мир, недостаточно. Есть другое измерение знания, которое искали философы и религиозные лидеры всю человеческую историю – мудрость. Мудрость отвечает не на вопрос: «Как мне добиться моих целей?», а: «Каковы мои цели?». В чём мое истинное благо и предназначение?

Дэвид Юм исходил из того, что эти вопросы просто лишены смысла – у вселенной нет для нас никакого предназначения, у нас есть только страсти, которыми наделила нас природа.

В такой картине мира это логично – даже неизбежно. Цель всегда предполагает чью-то волю, какую-то целеполагающую личность, а атеизм полагает, что разум и, соответственно, способность ставить осмысленные цели появляется во вселенной только очень и очень поздно как результат очень долгого эволюционного процесса. Сам этот процесс полностью безличен и никакой цели и предназначения у него нет и не может быть.

Как пишет известный атеист Александр Марков, «Ни у кого нет никаких целей. Однако выглядит всё так, как будто у фрагментов ДНК (генов) есть цель: размножаться как можно эффективнее. На самом деле они просто автоматически, в силу слепых законов природы, накапливают изменения, повышающие эффективность их размножения»1.

В этом случае все поиски истины и вечного спасения представляют собой одну грандиозную иллюзию, из которой человечество постепенно вырастает, приобретая больше «опытных знаний» о мире.

Проблема в том, что никто из нас – включая самых решительных атеистов – не живет в такой картине мира. И сам Станислав Лем служит ярким примером этого.

Парадокс Лема
Парадокс Лема состоит в том, что, будучи атеистом, Лем оставался талантливым, глубоким писателем – и тем самым неизбежно выбивался за рамки, назначенные ему его собственной идеологией. Его мировоззрение предполагает пустой, холодный, механистический мир, лишенный чуда и тайны, смысла и надежды – в то время как в его художественных произведениях всё это есть. Христианин всегда намного меньше своей веры; атеист обычно больше своего мировоззрения.

Например, «Солярис» – произведение по-своему гениальное. Но сам факт его написания противоречит цитате его автора, с которой начинается эта статья. Роман – это художественное произведение; он определенно ничего не добавляет к нашим «опытным знаниям о мире». Как, впрочем, и художественная литература вообще.

Все научно-технические декорации нужны автору лишь затем, чтобы развернуть драму, в которой речь идет совсем о другом.

Действие романа происходит на планете, покрытой разумным океаном. Психолог Крис Кельвин, прибыв на исследовательскую станцию, обнаруживает, что ученых, работающих в этом месте, посещают (очевидно, созданные этим океаном) точные копии людей, с которыми у них связаны болезненные или постыдные воспоминания. К самому Кельвину приходит его возлюбленная Хари, которая годы назад покончила с собой после ссоры с ним.

Этот фантастический сюжет позволяет писателю поднять вопросы смысла жизни – что есть человек? Что есть любовь? Что есть совесть? Существует ли покаяние за грехи прошлого? Можно ли примириться с людьми, которые уже умерли? Как человеку следует правильно поступать в ситуации выбора? Что делать, оказавшись перед лицом тайны, которая превосходит все твои попытки понять её?

Ответы, которые даются в рамках «научного атеизма», известны.

Как сказал известный британский этолог Дэзмонд Моррис, «Существует сто девяносто три вида мелких и крупных обезьян. Сто девяносто два из них имеют волосяной покров. Исключение составляет голая обезьяна, именующая себя Homo sapiens (Человек разумный)».

Уже упомянутый Александр Марков ему вторит: «С точки зрения биологической классификации человек не произошел от обезьяны – он ею как был, так и остался».

Любовь есть гормоны, совесть есть плод социального манипулирования, трепет перед лицом непознанного – это тоже какие-то электрохимические процессы в мозгу, которые можно объяснить нашим эволюционным прошлым.

В этом контексте горе человека от того, что он утратил свою возлюбленную, – проявление того, что в нас, млекопитающих, эволюцией вбита забота о потомстве, а это предполагает формирование устойчивых семейных пар.

Мучительные угрызения совести из-за того, что он потерял её по своей вине, – это результат вбитого во всех нас страха вызвать неудовольствие окружающих, особенно авторитетных фигур, от которых зависит наше благополучие.

Ближе всего к подобным взглядам находится один из персонажей – Сарториус – но это персонаж скорее неприятный. Да и он в своем сциентизме не является последовательным – он пытается спрятаться в холодную научную объективность от своей растерянности и страдания.

Но в целом герои Лема вовсе не так смотрят на мир. Это и понятно – написать великую книгу, исходя из сциентистской картины мира, было бы невозможно. Разве что отчет о проведенном исследовании.

А это указывает на то, что такая картина не охватывает истины – во всяком случае, истины о мире людей, а не элементарных частиц и химических реакций.

(продолжение следует)

_________________
Я - православный! Иисус -наш Господь и Спаситель!