Итк, я продолжаю. На этот раз в поле зрения эпизод с ментухаями. По-моему очень интересен, только на мой скромный вкус скорее бы прошло так:
1) Сигналов о лихоимстве попов не было, или были, но на них юридически не отреагировали (кто ж связываться будет с «второй силой в государстве»), ну или сами ментухаи тихо начали шантажировать попов и вымогать взятки.
2) Стрельба или иной шум в школе обеспокоила ментов не в части здоровья и безопасности детей и учителей. Ну в самом деле – бог дал, бог взял, а то еще и великомучениками к себе призвал – помните же, чем кончилась даже история Бесланской школы? Ну вот хотя бы, очень показательную информацию даю -
http://m.region15.ru/articles/1070/.
3) Но тогда почему же выезжают менты? Да очень просто: взятку с попов за прекращение дела они не получили еще, вот и боятся: а вдруг попы теперь решили просто инсценировать пожар, террористический захват или иное разрушение здания с уничтожением компрометирующих документов, чтобы значит все концы хоть не в воду так в огонь (то есть, это скорее ситуация известного рассказа «Погибель»)
Подъехав и увидев, как убегают «главные подозреваемые», ментухаи принимают это за очередное доказательство своих подозрений. Дальше очень хорошо сказали: «…выслали вооруженную группу. А тут как раз из школы выбегают отец Серафим и кто-то еще из попов с позолоченной утварью и деньгами, лезут в машину. Отец Серафим выбрасывает из машины другого, по школьному двору на глазах подъехавших оперов разлетаются купюры и жемчуга». Но собирать их, по-моему должен кинуться один из наиболее молодых (и потому «бедных») ментухайчиков. Может обезуметь настолько, что отбросит автомат, будет ползать на коленях и собирать в фуражку. Или в мотоциклетный шлем. Ну если ППС-овец, то в капюшон форменной куртки – был такой случай однажды описан в Инете лет пять назад, только тот во время попытки рейдерского захвата завода так собирал акции, разлетевшиеся при бегстве рейдеров – хотя конечно потом бодро рапортовал, что «он их спасал, чтобы ничего не пропало, частная же собственность, а мы, внутренние органы, ее последовательные защитники».
И это его, а не своего сослуживца давит отец Серафим. Уж с какими травмами и каким исходом зависит от типа и скорости машины – хотя если это будет например «Чероки», то он может серьезно изуродовать даже при отбрасывании бампером, а именно такой удар более всего разрушителен для человека, ползающего на четвереньках - вся же боковая плоскость тела под ударом: верхняя треть бедра (ох, нехороший перелом, а если шейка – то вообще…), таз то есть почки, а возможно и кишечник, рёбра (а за ними, с учетом провосторонней позиции, прежде всего печень, далее лёгкие), затем плечо, которое при таком ударе способно дать многооскольчатый перелом, не говоря уж о том, что будет с лопаткой, ну и череп само собой. Просто видел я однажды такую травму, только трактором, сопоставимым по мощности (хотя всё-таки на меньшей скорости, но не на самой малой, если уж произошло опрокидывание). Из протокола - ну вот сейчас нарочно поднял свои старые записи, чтоб не перепутать, уж больно перл хорош: «Тракторист Н., в нетрезвом состоянии, опустив бульдозерный нож в транспортное положение, проезжая по деревне (скорости движения не помнит), совершил наезд на нетрезвого же скотника М., который передвигался поперек дороги методом на четвереньках, и ввиду отбрасывания причинил ему травму, мало совместимую с жизнью. Трактор от наезда на такое препятствие опрокинулся, тракторист выпал из кабины и ею же был прихлопнут». Да какой там мало совместимую, если башка висела набок? А что ноги при этом некоторое время дёргались, так это еще не показатель, что живой, это уже периферические явления, бывает.
sergey писал(а):
Серафим спрятавшись за мусорным баком, орет омоновцам: “Не стреляйте. Я комсомольским вожаком был. Партийные взносы платил исправно, на органы работал! ..Я…я…”подхватывают другие попы, слышится ” не педофил не верьте! Пьяным только раз за рулем! Кто-то увещевает Серафима, кричит, что все наворованное государству пусть передаст. Педераст он педераст подхватывают попы!
О-о, какая богатая идея! Только тут бы эта хроршо закрученная сюжетная пружина скорее другой стороной ударила. Итак, Серафим придавит просто попавшегося на пути (тем более к бегству) ментухаёнка, а вот выброшенный из машины поп, поспешно поднявшись, улепетывает бодрой рысцой за угол, там сдирает с себя рясу – под которой например толстовка и джинсы (сентябрь, тепло же еще), собирает волосы в хвост и выходит с другой стороны двора на соседнюю улицу, гордо напевая на известный мотивчик «Про зайцев»: «А мне всё равно, я тут ни при чем. Пусть там хоть война, я же ни при чем?»
А ментухаи устраивают погоню и палят в Серафима именно за своего (стали бы они из-за кого другого так уродоваться?) А затем пишут протокол: «Так-с, Лорик-ёрик, гуру наш компьютерный, пробей побыстрёхо, кем он раньше был?» - Эксперту Вилорию Петровичу уже за полста, но возмутиться наглостью молодых ментёнков ему стрёмно: сам замазан, сколько раз доказательства подделывал по разным делам с «назначением виновных». Пробивает. Разостный вой: «Ах, работником обкома комсомола от был, Серафим этот? Да он тогда и не Серафим звался, а Олег? Притом Кошелкин, что как бы намекает. Что он сын внебрачного сына сами-понимаете-кого. Решено, так и напишем, что это был хорошо законсервированный… то есть, тьфу.. законспирированный потомственно-наследственный коммунистический агент, глава большой разветвленной подрывной сети под крипто-кодовым наименованием «Старая гвардия», имевшей целью… ладно, поставит так: цель точно неизвестна, но будет уточнена в ходе последующего расследования… И приняв по телевидению от своего линейного руководителя тайный сигнал, он, обуянный долго сублимированный большевицким фанатизмом, начал действовать» (ау-у, старый добрый фильм «На Гранатовых островах»)
А вот «у тебя разум помутился» (или если хотите: «это ты от предвкушения очередной звездочки офанател») - это думает как раз тот самый Вилорий Петрович, которому и тошно от всего происходящего, но – ежели чего не так, всё же вынут, и самого закроют. И не на пару годков, как тебя, а на всю десяточку. У них на всех папочка, только дернись…
Но паника передаётся и остальным ментухаям, и вот уже в отделе начинается «революционный переполох», кто-то драпает, с прихваченными деньжонками, или с компроматом на начальство, а кто-то готовится «достойно ловить врагов новой власти» и только Вилорий Петрович, предельно спокойно, сидя в удобном кресле в кабинете сбежавшего начальника, на мотив «Гром победы» напевает «Есть хорошая идея, есть идея у меня»… Повернув висевший на стене портрес само-понятно-кого обратной стороной, надевает вынутые из своего криминалистического чемодана перчатки, пересматривает вынутые из распахнутого сейфа папки: та-ак, это кто? Ермилов, заслужил (кидает папку в камин, у которого так любил сидеть начальник). Мордобоев, ну его, взяточник! (оставляет на столе) Хо-хо, Стелькин, та еще сволочь! Косых, скандалистка-то наша? Оставить, оставить! Вертибутылкин – тоже тот еще гад. О, что мы видим! – да шеф и на любовницу свою досьешку вёл? (открывает) Хе-хе, пикантно, но это уже не для правосудия, мне для вечернего чтения пойдет, «Плейбой» же теперь наверняка отменят, да и дорогущий он, зараза (прячет папку в портфель). Опа! – а вот это самый и есть я! (кидает папку в огонь. Сортирует еще несколько папок). Глухаридзе – ладно, ветеран Чечни, достоин (кидает папку в огонь), Толстопятов Егор– чёрт с ним, я с этим тихим алкоголиком не ссорился, да и трое спиногрызов у него опять же. Невменяев – ладно, живи, пташечка, молодой дурак (кидает эти папки в огонь). А вот это Козодоев, этого еще и подоить можно, у него баба директор торга…(прячет папку в портфель_
Когда с сортировкой покончено, прячет оставшиеся папки обратно в сейф, подбирает валяющиеся на полу у дверей ключи, тщательно запирает сейф и опечатывает его, затем снимает перчатки и хозяйственно прячет их в чемодан. Затем пододвигает кресло к начальническому же столу. От полноты чувств заваривает экспроприированный дорогущий начальственный кофе, в который добавляет экспроприированный же начальственный коньяк из забытой на столе его личной фляжки и закусывает миндальной печенькой (сам начальник их не жаловал, но его пассия из отдела связей с общественностью очень уважала). А что ж? – идеи это хорошо, но у кого печеньки – тот и прав… и (возможно проматывая неважные для дела эпизоды или занимая себя в них какой-нибудь несложной и неполноэкранной компьютерной игрушкой типа «Lines» или «Маджонг» задумчиво просматривает на казённом ноутбуке известную серию фильма «Рожденная революцией», затем «Трактир на Пятницкой», твёрдо готовясь сыграть перед новой властью роль «старого лояльного и преданного делу спеца» (если не… тс-с, самостоп, даже если и дело всего лишь об однофамильце). Телефонный звонок из Главка: «Что у вас там творится?» отвечает кратко: «Так ведь р-р-революция. Как, кто у телефона? Эксперт-криминалист первого класса Башкатов, временно исполняющий обязанности начальника горотдела полиции» (в сторону: «Потому что больше-то в этом отделе всё равно никого не осталось»). – и снова в трубку: «Что делаю? Как что делаю? Работаю с личными делами вранов революции… Да не пузырься ты там, а то лопнешь. Не кричи, не испугаюсь. Кончилось ваше время, сатрапы, поняли? Вот и слазьте, пока вас новые чекисты… это самое… не ушли»… (зудя по звуку в трубке, ее уронили, а по паническим крикам - что и там, в главке, началась паника: «Что? Какая революция?» - «Да кто знает, какая? Наверное, опять коммунячья!» - «А почему ничего не известно?» - «Так небось эти, сверху, они уже на самолете улетели, если вообще не на «Буране» прямо с ВыДыНыХа, а нас тут бросили, быдлу на съедение!»). «Вот так! Фундахмент крепкий и новая жизнь!» – подытоживает словами киногероя Вилорий Петрович, аккуратно кладёт трубку на место и продолжает просмотр фильма, заварив себе еще кофе – торопиться ведь теперь совершенно некуда.
У младшего состава картинка напоминает известное полотно «Конец». Дежурный по арестантской, братаясь со вчера арестованным анархистом (задержанные бомжи и пьяницы, менее побитые, уже под шумок удрали). Проникновенно выводит: «Для нас… ик… заключенные прям как дети…Ну мы и учили их уму-разуму, как хорошие отцы детей… Вы не обижайтесь - но те, другие, которые до вас - у них же срока, отсидки, ссылки, каторги были. Вот вы, пройдите через то же самое, что они - у меня ведь книга любимая (он долго трёт лоб и наконец выговаривает) рассказы Зощенко… да… И вот именно потому, что вы сейчас то же самое, вы и становитесь как те, первые, людьми из стали - да вы же нас еще добрым словом вспомните, что вас такими сделали… Вот истинный крест… (пытается перекреститься, но делает это неуклюже и не в ту сторону).
Сержант-ППС-ник: «А нам легче разве? Ведь начальство наше - это ж то еще шакальё. С дежурства, когда в городе, половину настриженного - им отдай. А они свою половину - выше. Сечешь? Они там все - вор на воре. А ты за них еще иди, понимаешь, это самое рви. И на Кавказ в командировку еще ездили. Сечешь? Это я тогда вовремя ногу сломал, закосил, а другие? Это ж тоже жертвы на совести режима. Да вот теперь еще и всяких там гостей-рвайтеров, побитых мимоходом, на совесть вешают. Волки позорные»...
В дверях (точно по сюжету той же самой картины) раскачивается некий тип в каФуфляже, неизвестного чина (погоны, даже символические, он успел уже оторвать) и рыдает не то пьяными, не то вконец страдальческими слезами замученного жизнью существа: «Мой дед брал Будапешт, понимаете! Я в Афганистане служил, был консультантом ХАД, службы безопасности республики. Ахмад Шаха Масуда чуть было живым лично не взял… У меня ведь, в моем рюкзаке полевом, портрет команданте Че Гевары лежал - в пластик залитый, чтобы не испачкался. Как икона. Понимаете?»
«Врёшь ты всё, Тетерятченко… туды твою» - бубнит сержант.
«Видит бог и дедушка Ленин, не вру! Да дай мне кто сейчас приказ эту всю сволочь рвать - я бы ее как тузик грелку порвал. Лично. Ни один бы не ушел. Давил бы гадов на месте - и никаких задержанных. Сам бы ходил с пистолетом: министр - получи, министр, кулю… то есть пулю…. Член исполкома «Ведра» - на-те, член исполкома, свои девять грамм… (тут его прерывает не очень приличный каламбур сержанта, которому уже явно не то что Чёрное море, а Индийский океан по колено)… Нет, Васёка, ты дурак и пошляк. Я же русский офицер… Только в лоб, не куда-то еще, стрелять – это одно а так глумится – это опять совсем другое. И даже, даже»… тут он срывается на тоскливый вой и тихо сползает по косяку. Нет, он не застрелился, и не выпил яд – а умер по сути ненасильственной смертью. Обширный инфаркт. Бывает в таких случаях, если не держит человека адреналин. Но откуда тут адреналину взяться? – один кортизол болтается в крови в немереных количествах, доламывая последнее…
… Спустя годы, школьники изучали по истории: «В этот раз народная революция шла из глубин, и центром ее оказался»… Название подставите по вкусу. Почему бы например не Омск? – а что ж, город достаточно крупный, да и социальная ситуация нехорошая, не говоря уже об эпидемической – вода ж ни к чёрту. Или Тольятти? – первенство по стране по числу молодых возрастов, то есть горючего матерьялу достаточно. Нижний Новгород тоже сойдет – там до сих пор пролетарьяту много, да еще и темперамент у жителей соответствующий (чёрт побери, вот сколько ни бывал, ни одного трамвая без свары, да какой еще сочной, с каким, знаете ли, словотворчеством – а еще говорят, что самые горячие это одесситы? – да ни фига подобного!). Или Ржев? – типа, вспомнили славные боевые традиции. Да хоть Великие Луки – есть такой симпатичный городишко, и тоже весьма боевой, а еще там большущий мясокомбинат (мням-мням, «Великолукская твердокопченая» это вещь!), так что в случае чего за «бойцами» во всех смыслах дело бы не стало, да рука… того… набита.
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
