|
Как-то раз зимой холодной выглянул я на мороз.
Вдоль забора чья-то лошадь увлекала дряхлый воз,
На возу дрова лежали вперемешку с мужиком.
Вот такой вот груз по склону был лошадкою влеком.
Увидав сию картину, я задумался над ней.
Почему мужик, допустим, не положит в воз камней?
Больше плотность, больше масса, труд лошадки бы возрос,
И она бы согревала окружающий мороз.
Поразмыслив, я увидел что мужик не столь уж глуп.
Для защиты от мороза он упрятался в тулуп,
Рукавицы шерстяные, волчий треух, сапоги -
Не достанется морозу ни руки ини ноги.
Но в мозгу моем другая мысль забрезжила едва:
А откуда этот дядя раздобыл себе дрова?
Как известно, древесина в наше время дефицит.
Не иначе заповедник испохабил, паразит.
Я воскликнул: Стой! Мерзавец! Стой, проклятый браконьер!
Но лошадка испугалась и ударила в карьер.
На возу мужик проснулся, уцепился за вожжу
И послал меня подальше, а куда - я не скажу.
Что мне делать? Грудь расправил, ведро воздуха вдохнул
И семью его родную посложнее помянул.
А мужик мне отвечает, мол, стараться не резон
Мол, в семье два человека, старый хрен отец да он.
Дальше лошадь потрусила, скрылась в голубой дали,
Наш контакт не повлияет на историю Земли.
Но зато про этот случай, у меня укравши суть,
Рассказал поэт Некрасов, изменив размер чуть-чуть.
----------------------------------------------
Домой шел пешком, под уздцы вел лошадку,
Сезон отопительный начат давно.
Вся жизнь протекала ни валко ни шатко,
Как в снятом Андреем Смирновым кино.
Я в гору тащился, мороз - минус двадцать,
Гляжу, мне навстречу чудак семенит,
Я брови насупил, чтоб не рассмеяться,
Ведь видно же сразу - столичный пиит.
Куда ж он по русскому злому морозу
Одетый, как щеголь, обутый, как франт.
Выспрашивать стал относительно воза,
Чекист, не иначе, режима гарант.
Спросил имена, и пароли, и явки,
Насколько обширен наш личный состав.
Я мимо иду, он пристал, как пиявка,
Совсем осторожность свою растеряв.
Тут вдруг он затылком ко мне повернулся,
Я вынул топор из-под кучи тряпья,
Шарахнул поэта, и не промахнулся,
Прости, но уж больно большая семья.
Поэтами нам не в новинку питаться,
Ведь как-то же надо кормить столько ртов,
Народу у нас - человек восемнадцать,
И двое лишь в этой толпе мужиков.
И хватятся этого дядьку едва-ли,
Пропавшего в чаще в конце января,
Меня же не зря Ганнибалом назвали,
И Лектер фамилия наша не зря.
-------------------------------------
Однажды зимою, колымский бродяга,
Я чапал тайгою, был жуткий дубняк.
Секу, кочумает на сопку коняга,
Таранит какой-то обапол в санях.
И рядом, каная за честного вОра,
Под жабры ведёт эту клячу лохмэн:
Колёса со скрипом, бушлат от Диора,
С тузом на спиняке... а сам – с гулькин хрен!
«Здорово, братишка!» - Пошёл бы ты в ...!
«Следи за базаром, а то писану! Откуда обапол?»
- А фиг тебе, опер! Дровишки на зону везу пахану.
Пахать западло для козырного зэка...
«А что за пахан и какая семья?»
- Семья-то большая, да два человека
–Лишь мы с паханом – на кодляк бакланья.
«Как, брат, погоняло?» - Да Влас мне кликуха.
«А кой ты тут годик?» – Шестой разменял...
Пшла, шняга! – заехал кобыле он в ухо,
Добавил пинка и без горя слинял.
------------------------------------
Мне навстречу попался малыш —Мужичок с ноготок.
В полушубке овчинном, в отцовских больших рукавицах
Он кобылу усталую из лесу вел под уздцы,
И кнутом погонял, и в сердцах называл ее "мертвой"
Та тащила с трудом нагруженные хворостом сани
— Здравствуй, сударь! — радушно приветствовав я малыша.
—Здравствуй, сударь! — сказал я.— Откуда везешь ты дровишки?
Он ответил: — А ну тебя к богу! Иди, куда шел!
Был жестокий мороз, приблизительно градусов тридцать.
Почему же так грубо меня этот мальчик отшил?
Сам сперва я не понял, однако потом догадался:
Он отцу помогал —Был отец у него бедняком,
И большую семью нелегко прокормить ему было.
Я об этом читал, Где, не помню, но где-то читал.
И, однако, напрасно малыш мне ответил так грубо.
— Здравствуй, сударь! — при встрече я только ему и сказал,
Я просил его только ответить, Откуда дровишки?
-----------------------------------------
Сидоров, к доске
Скажи-ка дядя ведь не даром…
Скажу, не даром, даром не скажу.
Хоть ты и воз везёшь с товаром
Уж больно грозен, я гляжу.
Да вот ещё, что за причина?
Ты воз, сам тащишь, мужичок.
Хоть в полушубке ты овчинном,
Но ростом просто с ноготок.
Такая приключилась штука,
Его тут лебедь рак да щука,
Тащить пытались по кустам.
Но был бы воз и ныне там.
Да я запряг в него мартышку
Осла с козлом, но толстый мишка
Не дал устроить им квартет
Ведь у него и слуха нет
Хотел помочь топтыгин другу
Медвежью оказал услугу.
Идешь ты, я подозреваю
Наверно прямо на базар
Но только вот спросить желаю
Откуда взял ты свой товар?
И что за вопросы? Ступай себе мимо
А, в общем-то, ладно, садись расскажу
Откуда товары? Из лесу вестимо
Отец вот награбил, а я отвожу
Отец то мой рождён был хватом
Слуга царю отец солдатам.
Он ездил на коньке горбатом
Да жаль его, был бит ухватом
Сидит за решёткой в темнице сырой
Вскормлённый в неволе орёл молодой
Вещун Олег тут мстил хазарам
Французов жёг в Москве пожаром
Разил врагов рукой могучей
Ну и отца прибрал до кучи
Теперь он по темнице бродит
На цепи золотой сидит
Идёт направо песнь заводит
Налево, сказку говорит
Да были люди в наше время
Не то, что нынешнее племя
Отелло, Гамлет князь Гвидон,
Василий Тёркин, царь Дадон.
Тот, у которого в столице
Сидел петух на длинной спице
Смотрел вокруг хранитель мира
Держа трофей – головку сыра
Но на беду тут волк подкрался
Задобрить он его пытался
Какие пёрышки, какой носок
И верно ангельский быть должен голосок
Покуда волк всё это пел
Сыр выпал, и его кот Васька съел
Волк обалдел, а в это время
Петух его как клюнет в темя
Но просчитался петушок
Волк хвать его и раз в мешок
Петух вскричал, я погибаю
Даёшь! Свободу попугаям
Волк, ведь тебя лишь зависть гложет
Рождённый выть летать не может
Молчи петух, устал я слушать
Виновен ты, хочу я кушать!
Да сколько раз твердили миру
Что в сердце льстец отыщет уголок
И волк хоть не отведал сыру
Но петуха в лес тёмный уволок
Мораль сей басни такова Ну, хоть сейчас не ставьте два!
-------------------------------------------
пародия на Евгения Гришковца
Здравствуйте! Сегодня я расскажу один случай. Даже не случай, а просто эпизод, зарисовку. Я буду рассказывать и немного показывать. Однажды, в студеную зимнюю пору, после спектакля, ты выходишь из лесу в сильный мороз. И видишь — поднимается медленно в гору небольшая лошадь. Почти совсем еще лошадка. И на тележке у нее... Я сейчас покажу руками, и вы поймете. У нее на тележке насыпаны древесные стволы. И даже не стволы, потому что стволы не насыплешь как попало. Просто тонкие деревянные стволики. Очень много, вразнобой. Как килька. А рядом с лошадкой одновременно шагает человек. Он держит лошадку за такую специальную веревку, которая у нее привязана вот сюда — к губам. Я не знаю, зачем. Почему-то так принято среди лошадей: люди всегда привязывают им веревки к губам. И вот он шагает. И даже не шагает, ведь что такое шагает? Шагают по ровному месту: по паркету или на параде. Или как в детстве, когда мама одела на тебя ранец, дверь подъезда хлопнула, и ты шагаешь в школу. Не хочешь, а шагаешь — на урок литературы, где задали выучить стишок классика, а ты еще не открывал. Но ты знаешь: если опоздать — спросят именно тебя. И поэтому ты шагаешь в свою школу, и у тебя под ногами тротуар. А тут —не так. Тут гора. Поэтому он не шагает, а просто медленно взбирается. Сам с ноготок, но в больших сапогах, в полушубке овчинном, в больших рукавицах. И ты никогда с ним не заговоришь. Потому что вы незнакомы, просто прохожие. Но неожиданно для себя вдруг хлопаешь его по плечу: здорово, парнище! А он тебе в первый момент не очень рад. Даже отмахивается рукавицей: мол, ступай мимо, Евгений, что ты ко мне пристал? И его можно понять. Понимаете? Но вокруг лес. И тишина. У тебя — чудесный вечер после трудного провинциального концерта. У него —гора, по которой быстро не побежишь с лошадкой. Деваться ему некуда, и ты настаиваешь: скажи, откуда у тебя так много деревянных стволиков? И он молча кивает на лес. Тот самый лес, откуда ты только что вышел. Но ты уже и сам слышишь: в лесу раздается топор. Ты удивляешься, потому что топор там, а человек с лошадкой — здесь. И все это одновременно. И у тебя такое недоуменное лицо... я сейчас покажу... вот такое! И он это видит, твое лицо. И в итоге вы еще целый час стоите на этом месте. Он уже снял свои чудовищные рукавицы и на пальцах что-то тебе втолковывает про свою семью, что-то про отца, и про лошадку, и что его зовут Власом. И что ему всего шесть лет. Так терпеливо, будто ты первый слушатель в его жизни. А ты конечно киваешь головой. Но половины сказанного не понимаешь. Просто потому, что слов слишком много, и все они летят мимо. А ты занят. Ты все это время напряженно думаешь, прокручиваешь ситуацию: как же так получилось, что топор —еще там, а он — уже здесь? Вы стоите между лесом и горкой, в сильный мороз: ты, он, лошадка, стволики, и где-то еще в лесу одновременно топор. И всем вам очень, очень хорошо. Потому что каждый увлечен своим делом. Спасибо, что пришли!
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
трилогия)
Будешь ты шутить со мной, старшиною!?
.......
