Форум атеистов Рунета

Одной из магистральных идей братьев Стругацких, проводимых ими в самых разных своих произведениях, стала мысль о необходимости или неизбежности сегрегации человеческого общества. Да, именно так.Давайте вспомним: в «Гадких лебедях» дети неведомой силой отделяются от взрослых как от бесполезного и даже вредного окружения и воспитываются на неразъясненных, но очевидно правильных принципах.

В «Обитаемом острове» симпатия и поддержка героя и авторов на стороне «выродков» — как правило (за редким исключением), людей интеллигентных и однозначно настроенных против тоталитарной власти. Их меньшинство, но вся надежда только на них, поскольку остальные ежедневно и ежечасно оболваниваются незаметной пропагандой.
«Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер» посвящены проблеме сознательной селекции человечества на обычных людей и сверхчеловеков (люденов). Селекция опять-таки ведется неведомыми (неземными) силами в неясных целях, но даже «чекист», то есть комконовец-2 Максим Каммерер признает неизбежность разделения человечества и надеется на то, что людены не забудут родную Землю в случае беды.

В свою очередь и тайные прогрессоры, и арканарские книгочеи в «Трудно быть богом» являются частью средневекового общества, но отделены от него своими целями, задачами и возможностями. Им и только им авторы отводят роль проводников в будущее.
Да и в «Хищных вещах века» главный герой, выполняя свое тайное задание, тоже пропитан чувством пусть и коммунистического (был у Стругацких такой период), но превосходства над заскорузлыми мещанами-обывателями. И в самой любимой, наверняка, всеми сказке «Понедельник начинается в субботу» маги отделены от других людей своими невероятными знаниями и основанными на них возможностями. И даже Малыш из одноименной повести, будучи единственным в своем роде представителем рода человеческого, воспитанным инопланетянами, наделен сверхчеловеческими способностями.

Словом, если убрать за скобки благородные намерения героев, с которыми, по всей видимости, нравится себя ассоциировать не только читателям, но и авторам, то получается интересная картина: человеческое общество необходимо и неизбежно делится на две неравные части: управляемую массу («жрущая и размножающаяся протоплазма», по заключению дона Руматы) и микроскопическую долю благородных и светлых героев, чьими усилиями и двигается прогресс во имя свободы, равенства, братства, толерантности и мультикультурализма.
Если же упомянутая «протоплазма» не желает двигаться в единственно правильном направлении, то ее можно и нужно или дезинтегрировать («Улитка на склоне», «Гадкие лебеди»), или направить в светлое будущее пинками («Обитаемый остров», «Хищные вещи века»), в крайнем случае — бросить догнивать, а самим отправиться в эмиграцию («Волны гасят ветер»). Но во всех случаях не подвергается сомнению одно — моральное превосходство этой исключительной группы, дающее ей право решать за массу, как ей жить.

Безусловно, не сомневается в этом и читатель. Не обращая внимания на то обстоятельство, что источником исключительности у тех же Стругацких часто служит вмешательство внешних, остающихся неведомыми сил, чаще всего выступающих под именем Странники («Жук в муравейнике», «Волны гасят ветер», «Малыш», «Гадкие лебеди»). Да и земляне в роли прогрессоров тоже являются такими внешними силами по отношению к Арканару и Саракшу. Но, вне всякого сомнения, движимыми самыми лучшими намерениями. Ощущение принадлежности к избранным — сладкий наркотик. К сожалению, любое «избранничество», будучи проартикулированным и продекларированным, неизбежно отталкивает. Потому что формула «Мы — авангард» неизбежно включает в себя антитезу «Вы — балласт». А наши «паладины света» еще ощущают себя и прогрессорами в темном царстве Арканара. Вот только в отличие от дона Руматы ничуть не скрывают, что видят в окружающем их большинстве, в пресловутых 86 процентах, только «жрущую и размножающаюся протоплазму» или «грязных больных дикарей».

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

Теме крутых «шмоток» у Стругацких посвящено целых две книги: «Хищные вещи века» и «Пикник на обочине». Кроме того, всё тот же самый вопрос поднимается и в других сочинениях.
Сюжет «Хищных вещей» таков. Главный герой прибывает (на полулегальных каких-то правах) в некую буржуазную страну, где «всё есть» — этакий огромный «валютный магазин», лопающийся от изобилия нужного и ненужного. У героя задание: выяснить канал распространения некоего опасного наркотика, перед которым бессильны даже матёрые коммунары. В конце концов выясняется, что страшный наркотик делается из примитивнейших подручных средств. Кайфоделом служит простейший транзисторный приёмник: достаточно вытащить из него одну фиговину и поставить другую, как он начинает излучать какие-то особо одурманивающие волны, погружающие человека в вечный кайф. Плохо то, что поменять фигульку может каждый: рецепт народный, делают это «все кому не лень». Никакая мафия к этому не имеет отношения. Никто не виноват. Бороться не то чтобы не с чем (вред-то налицо), а вот именно не с кем.

Описываемый предмет, в общем-то, понятен. «Особое излучение из радиоприёмника» в ту пору как раз вошло в моду — соответствующие наркотики у нас назывались «вражескими голосами», и слушали их «все кому не лень». Проблема в другом: в отличие от советской пропаганды, которая была именно что пропагандой, и как таковая оставалась безумно занудной, «голоса» подсаживали именно на гламурные приятности, — например, на западную музыку. Что с этим делать, было решительно непонятно. Каковое состояние растерянности братья честно отобразили.
Единственным оставшимся в нашей культуре описанием советского отношения к западным вещам (конкретнее — к западной технике) остаётся сочинение, именуемое «Пикник на обочине». Сюжет все знают — благо, фильм «Сталкер» заставил прочесть книжку даже тех, кто фантастику не переносит на дух. Однако тут нужно отвлечься от от фильма, ибо книжку «держит» опять же «вещевая» метафора — а именно, предметы из иного мира, добываемые в некоем особом его анклаве с риском и опасностью для жизни и дальнейшей судьбы «сталкерами», впоследствии кое-как приспосабливаемые туземцами для своих туземных нужд, но так и остающимися непонятными, непостижимыми в самой своей основе, загадочными, блестящими, опасными, бесконечно ценными. Изделиями более развитой цивилизации, короче говоря. То есть, опять же, «шмотки». Это последнее обстоятельство напоминает нам о весьма интересной стороне дела. А именно — об уникальном способе изображения советской действительности у Стругацких. Оказывается, Стругацкие нечаянно открыли интереснейший приём, позволивший им подойти к «совку» с весьма неожиданной стороны. Я имею в виду его стилизацию под некий условный «Запад».

Это довольно интересная тема, но мы обратимся лишь к одному её аспекту: в книге описывается крайне вестернизированное общество, находящееся в технологической зависимости от чего-то внешнего и ему непостижимого. Зависимость эта не обсуждается, но и не особо скрывается: она незаметна, но очевидна. Автомобили ездят на электричестве, добываемом из «вечных аккумуляторов», местное оружие содержит всякие хитрые штучки-дрючки из «Зоны», и так далее, и тому подобное. Разумеется, внешне всё кажется своекоштным — однако сердцевина этой цивилизации выстроена из инопланетного мусора.

При этом масштаб ситуации у Стругацких намеренно смазан. Теоретически, от Зоны зависят вообще все. Но на практике, разумеется, есть точка контакта: ближайший к Зоне город, жители которого в основном и промышляют сталкингом… Разумеется, это порождает очень своеобразный менталитет. Так, люди вынуждены всё время разбираться в вещах, которые сделали не они, и находить им полезные применения для каких-то собственных нужд — прямо как советские инженеры, снимавшие слой за слоем с западных процессорных кристаллов, чтобы воспроизвести их топологию, и уже давно не пытающиеся понять, как же, чёрт возьми, эта штука работает… или нынешний программер, без документации, на голой интуиции и кое-как переведённом хелпе, осваивающий какой-нибудь навороченный программный пакет. Между тем известное «ты можешь по-настоящему знать только то, что ты сделал сам», — одна из максим немецкой классической философии, никем ещё всерьёз не оспоренная — действует и в этом мире. Соответственно на него сыплются всевозможные непонятные несчастья. Хуже всего, конечно, тем, кто непосредственно контактирует с непонятным: у «сталкеров» рождаются неправильные дети, и вообще не складывается жизнь. У других, в общем, дела не лучше. При этом сама Зона страшна и опасна. Шаг вправо — шаг влево — почти как в современном российском бизнесе. В общем, жить невесело, несмотря на наличие заведений, где есть выпивка. «Зону» не любят. Ей даже уже не интересуются. Остаётся только голая зависимость. И всё.

При этом взаимосвязь между халявными штучками-дрючками и общей депрессивной обстановкой вроде бы не очевидна. Да, на самой Зоне опасно — но, так сказать, статистически: кто-то попадает в какую-нибудь мерзкую ловушку по первой же ходке (таких большинство), а кому-то всё время фартит. Прям как нашим нынешним «бизнесменам и бизнесвуменам». Остальные просто пользуются халявой, не особо задумываясь, а хорошо ли это, и так ли уж это всё задарма. Чем именно придётся платить, Стругацкие тоже написали — в другой, более поздней книжке, называющейся «Жук в муравейнике».

Там, в частности, описывалась разорённая, загаженная, поражённая всеми мыслимыми несчастьями планета, большая часть населения которой была некими пришельцами куда-то выведена (о том, какое значение этого слова здесь уместно, остаётся только догадываться). Немногие оставшиеся жители обитают среди развалин. Пришельцы, однако, не успокаиваются: им зачем-то нужно полностью очистить планету от местного населения — при том её саму всё-таки не разрушая (видать, она им зачем-то нужна).
И вот, посреди всеобщей мерзости запустения возникают вот такие картины: «Мы выходим на площадь. Объект… вблизи похож на гигантскую старинную шкатулку голубого хрусталя во всем её варварском великолепии, сверкающую бесчисленными драгоценными камнями и самоцветами. Ровный бело-голубой свет пронизывает её изнутри, озаряя растрескавшийся, проросший черной щетиной сорняков асфальт и мертвые фасады домов, окамляющих площадь. Стены этого удивительного здания совершенно прозрачны, а внутри сверкает и переливается веселый хаос красного, золотого, зеленого, желтого, так что не сразу замечаешь широкий, как ворота, приветливо распахнутый вход, к которому ведут несколько низких плоских ступеней». При этом те, кто рискует зайти внутрь, больше оттуда не выходят — на самом деле это ловушка…

Опять же: трудно не узнать в этой картинке всё тот же пресловутый «валютный магазин», мечту и кошмар советского человека. Разрушенная же планета — это ровно то, во что превратилась Россия в ходе «перестройки» и последовавших за ней «реформ». Правда, книжка писалась ещё до всех событий, но авторы явно что-то почувствовали, — а может быть, и что-то знали заранее. Не случайно среди ближайших родственников Бориса Стругацкого значится не кто иной, как Егор Тимурович Гайдар (он женат на его дочери). Так что «есть основания полагать» всякое, «но это уже другая история».

Под конец существования Советского Союза (и порождённой им культуры) тоска по «импортной жизни» достигла каких-то чудовищных масштабов. Толпы москвичей (которым «импорт» всегда завозили в первую очередь) ломились посмотреть на диковины: фильм «Звёздные войны» (для того, чтобы попасть на сеанс, надо было выстоять двухдневную очередь) и на булку с котлетой в «Макдональдсе» (туда надо было стоять поменьше: часа три-четыре). На этот период пришёлся звёздный час советской культуры: она наконец-то смогла явно сказать то, о чём так долго грезила тайно. Огромные тиражи толстых и тонких журналов, газетный бум, телефеерверк — всё это было посвящено одному: высказанному, наконец, вслух желанию иметь красивые вещи, красивые западные вещи, те самые «хищные вещи века». Или — если уж не иметь — то хотя бы иметь возможность смотреть на них. Люди, когда-то собиравшие у себя на полках пустые бутылки, готовы были на всё, чтобы иметь возможность любоваться на бутылки полные — и иногда самим покупать себе какое-нибудь «кюрасао». Ну или любоваться красивой модной одеждой хотя бы через стекло витрин. Хотя бы. Если уж не иметь, так хоть глазом, глазом лизать Импортняк.

Существует известная закономерность: если человеку не хватает всего, он ещё может это пережить. Но если у него есть всё, кроме чего-то одного, он начинает думать, что это одно стоит всего того, что у него есть. При этом он, может быть, сможет достаточно долго игнорировать этот факт. Однако ему начнут сниться странные сны — всё о том, одном, чего ему не хватает. В обществе ту же самую функцию «снов» играет культура, особенно литература. В этом смысле она общественно-полезна: показывает, куда ветер дует.

Так что судьбу советской цивилизации можно было предсказать ещё в семидесятые — по книжкам Стругацких, если бы их тогда смогли внимательно прочесть. Правда, вряд ли это что-то изменило бы: революционное право первородства уже было разменяно (не на деле, так в мыслях) на чечевичную похлёбку, точнее — на гамбургер.

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

братья – евреи Стругацкие - Аркадий Натанович (1925 – 1991) и Борис Натанович (1933 – 2012) – русскоязычные советские писатели – фантасты, вполне обласканные властью.
Недавно перечитал сборник братьев Стругацких «Стажёры» М., издат-во Дет. литература, 1991 год, ЦЕНА (внимание!) – ДЕВЯТЬ РУБЛЕЙ! Для тех, кто не в курсе, ещё в 1991 году можно было пообедать в столовой за ОДИН РУБЛЬ.

Заметно большое количество неудачных прогнозов и глупостей:
Повесть Стругацких «Путь на Амальтею» (1960):
- создана землянами искусственная планета Антимарс на орбите Марса по другую сторону от Солнца;
- близ Каракум создан среднеазиатский ракетодром «Мирза- Чарле»;
- японцами сделан атомкар «Золотой Дракон» - самый скоростной автомобиль на Земле;
- землянами создан огромный корабль «Хиус- Молния» - первая межзвёздная космич. ракета.

Повесть «Стажёры» (1962):
- мощные планетолёты - фотонные ракеты «Хиус», «Джон Браун», «Эдокко» - стартуют либо с околоземного пространства, либо с Луны.
- поселение «Тёплый Сырт» - обсерватория советских учёных на Марсе;
- летучие/прыгучие пиявки – живые существа на Марсе, опасные для людей;
- к моменту прилёта советского фотонного корабля «Тахмасиб» на Марс, база «Тёплый Сырт» уже там существовала 30 лет! Действие повести происходит в первой трети 21 века;
- «за 30 лет пребывания человека на Марсе, летающие пиявки совершили более 1,5 тысяч зарегистрированных нападений на людей. Три человека были убиты, 12 искалечены…»
- чужая инопланетная заброшенная база находится в 6 км от марсианской станции «Тёплый Сырт»;
- марсианская колючка цветёт 1 раз в 5 марсианских лет;
- советский фотонный космический корабль «Хиус- 8» летал к Урану в 1999 году(!);
- экспедиция Лекруа к Урану состоялась в 2000 году(!);
- 20 декабря 2002 года – IV Всемирный конгресс планетологов в Конакри;
- к 2003 году на Земле проживало всего 4 миллиарда человек;
- советский фотонный планетолёт «Тахмасиб» длиной 1 км и состоит из титановых сплавов;
- советские учёные доказали, что гравитация распространяется быстрее скорости света;
- «прославленные империи Морганов, Рокфеллеров, Круппов, Мицуи, Мицубиси… все лопнули и уже забыты…»
- на Земле в капиталистических странах проживает только два миллиарда человек;
- «чудо – это вполне реальный, но необычайно маловероятный факт… гигантская флюктуация – ничтожно вероятное отклонение от наиболее вероятного состояния.»
- генеральный инспектор Международного управления космических сообщений Владимир Сергеевич Юровский: «Нет ничего невозможного, есть только маловероятное.»
- международная станция «Кольцо- 1»- искусственный спутник Сатурна.

Повесть «Малыш» (1971 г.):
- пантиане - разумные жители планеты Панты;
- «ещё в начале 21-го века некий Штраух выдвигал предложение – включать шизоидов в состав экипажей космических кораблей… шизоидные типы обладают ярко выраженной способностью непредвзятого ассоциирования… шизоид видит всё не так, как оно есть, но способен создавать новые стереотипы…»
- чтобы преодолевать огромные космические пространства корабли входят в Подпространство;
- экзопланеты у других звёзд, заселённые людьми: Пандора, Леонида, Тагор…
- «мы вошли в соприкосновение с 12-тью разумными расами, причём три из них – негуманоидные…»
- звездолёт «Пилигрим» отбыл 2 января 2231 года в зону «Ц». Последний отзыв получен от «Пилигрима» 6 мая 2234 года из области «Тень»;
- В 2245 году космический «Маугли» - 12-летний ребёнок Пьер Александрович Семёнов – единственный человек на планете Ковчег, организм которого невидимые разумные существа перенастроили и серьёзно изменили его физиологию;
- на 2245 год всего людей – более 15 миллиардов человек ;
- сверхцивилизация инопланетных «Странников», вероятно, покинула Галактику около 100 тысяч лет назад.

Повесть «Парень из преисподней» (1974 г.):
- от Земли до обитаемой планеты Гиганда 18 световых лет, там живут человекообразные существа, неотличимые от людей;
- другие известные обитаемые экзопланеты: Нистагма, Пандора, Яйла, Магор…

Можно сказать, что по сравнению с гениальным Иваном Ефремовым братья Стругацкие - это полный отстой...

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

ну так прости Юра Гагарин-мы все. прое...ли за айфон






https://pesni.guru

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

о произведениях Стругацких: свежий взгляд-:

"... «Отпетые сталинисты» (цитата из воспоминаний Бориса) создают идеологически верные, но клишированные рассказы про отважных советских военных и коварных западных империалистов — «Четвёртое царство» (1952) и «Пепел Бикини» (1956). Ни по качеству написания, ни по смысловому содержанию они не выделялись в общем потоке социалистической прозы. И прочти их случайный человек, он вряд ли узнал бы в авторах будущих мастеров жанра. Но эти первые ранние эксперименты открыли перед братьями дорогу к профессиональному писательству.
Между Аркадием и Борисом были очень теплые и по-настоящему дружеские отношения, чему не мешали ни разница в возрасте, ни расстояние (Аркадий жил в Москве, а Борис в Питере). Поэтому, осознав общность интересов и немного набив руку, они решили объединить усилия и в 1957 году написали свою первую совместную вещь — фантастический рассказ «Извне», позднее расширенный до повести. В том же году было закончено первое большое произведение будущего «полуденного» цикла — «Страна багровых туч».
От «Страны багровых туч» до «Попытки к бегству». Это было всё ещё типично социалистическое произведение, в котором читался оптимизм и безусловная уверенность в грядущем светлом будущем. В 90-х годах XX века коммунизм лидирует в космической и идеологической гонке. Герои — советские ученые, естествоиспытатели и космонавты на новом прототипе межпланетного корабля отправляются открывать для коммунистической родины ископаемые богатства Венеры. Перед стартом их «благословляют» секретарь партийной ячейки и руководитель исполкома. А в самой экспедиции, как бы тяжело ни было, их держит вместе дух товарищества и ответственности перед поставленной задачей. Однако весь этот набор штампов покажется смешным лишь современному читателю. Смерть некоторых персонажей, отсутствие идеологических противопоставлений (тех же западных империалистов) и упор не только на научно-техническую, но и моральную сторону космического первопроходства делали эту книгу буквально «прорывной».

В середине века в советской литературе господствовало мнение, что удел фантастики — просто пропагандировать научно-технический прогресс и грядущие победы коммунизма. Так что даже такие робкие эксперименты выглядели новаторством. Не только читатели, но даже официальная критика встретили повесть тепло. Затем последовали «Путь на Амальтею» (1960), «Стажёры» (1962) и большой сборник рассказов «Полдень XXII век» (1962) с похожим стилем, набором тем и героями — Бадером, Горбовским, Жилиным и так далее. По смысловому наполнению они были, пожалуй, даже послабее «Страны», но зато расширяли и развивали вселенную. К тому же, именно в «Полудне» Стругацкие впервые показали свою концепцию воспитания нового человека, который морально и интеллектуально превосходит наших современников и готов творить по-настоящему великие дела. Позднее эта концепция станет одной из ключевых как в мире Полудня, так и нескольких произведений вне цикла.
А вот вышедшая в 1962 году «Попытка к бегству» — это уже более зрелое произведение, выбивавшееся из общей радостной картины мира победившего коммунизма. Вернее, мир остался, но в него добавился нетипичный до того момента персонаж Саул – бежавший из нацистского концлагеря советский танкист, благодаря временной аномалии попавший с полей сражений Великой Отечественной войны в XXII век и теперь изучающий этот «дивный новый мир». На неизвестной прежде планете Саул вместе с другими героями встречает аборигенную цивилизацию, которая в своём развитии также проходит этап диктатуры и практики концентрационных лагерей. Увидев, что во вселенной ещё много зла, и вспомнив, что человечество лишь ценой огромных жертв преодолело кризис тоталитарных государств, Саул возвращается в своё время — продолжать борьбу с нацизмом, чтобы будущее, какое он увидел на Земле XXII века, всё-таки наступило и распространилось на другие планеты.

От «Далекой радуги» до «Улитки на склоне». "Далекая радуга" 1963 года — как раз такое произведение-притча, одно из первых, но не последнее. Всё тот же мир победившего коммунизма: космические полёты, вершины науки и светлое будущее. Но и в таком мире остаются неразрешимые вопросы. Планету Радуга из-за последствий рискованного научного эксперимента ждёт неизбежная катастрофа, которая гарантированно уничтожит на ней всё живое. Единственный небольшой корабль не сможет вместить всех людей. И как же в таком случае следует поступать? Спасать материальные ценности? Научные выкладки? Самих ученых? Или детей? Капитан Горбовский делает однозначный выбор. Финал, уже не такой безоблачно оптимистический, как в ранних книгах, отрывает Стругацких от основного массива «официальной» советской литературы. И чем дальше — тем сильнее будет этот разрыв.
«Трудно быть Богом» 1964 года продолжает проблематику «Попытки к бегству». Пускай человечество установило «самый прогрессивный строй», но другим мирам не так повезло, как Земле. И в чём же тогда заключается долг прогрессивного человечества? Спасти несчастных аборигенов? Конечно, спасти. Но вот беда — аборигены не могут и даже не хотят спасаться. «Далекую радугу» вдохновил американский фильм «На берегу» 1959 года, в котором речь также шла о надвигающейся катастрофе, которая должна спустя некоторое время уничтожить жизнь на планете .

В «Трудно быть богоим» с одной стороны, в речи Руматы Эсторского об арканарцах легко читалась вполне земная и обыденная «прогрессорская» деятельность Советского Союза во множестве стран третьего мира, стремление установить там социализм. Но это — поверхностный смысловой слой, был и второй — более глубокий. Как разумный человек, воспитанный в рамках «учительской концепции» Стругацких, должен взаимодействовать с теми, кто психологически «не дозрел» до неё? И, главное — кого из современников можно в принципе считать таким «человеком будущего», если даже безупречный Антон-Румата в конце всё же ломается, нарушает все мыслимые правила и проваливается в окружающее варварство? Это третий слой.
На самом деле, это главный вопрос всего творчества Стругацких. Гораздо позднее, уже оставшись в одиночестве, Борис даст на него ответ. Но он лежит уже за границами «Мира полудня». «Хищные вещи века» — своеобразный приквел к миру «Полудня». Хронологически он не отстаёт от прочих произведений цикла, но касается не космоса, а грешной Земли, где ещё доживают свой век отсталые капиталистические режимы, население которых хоть и живёт в достатке, но без строгой коммунистической морали полностью деградировало. Этот смысловой слой, опять же, лежит на поверхности, и нужен, чтобы пройти советскую литературную цензуру.

Спецагент ООН Иван Жилин прибывает в одно из таких государств, где обнаруживает новый супернаркотик — «слег». Он вызывает абсолютное привыкание и полностью отключает человека от реальности, погружая его в грёзы наяву. Фактически эта повесть — единственная, в которой Стругацкие, как фантасты, «угадали» будущее. Этот факт очень любят повторять критики, но нужно помнить, что научная фантастика очень скоро стала для братьев лишь декорацией, антуражем. А реально же их заботила проблема не технического, а морального развития. И тут опять вставал вопрос: насколько главный герой, условный «человек будущего», способен противостоять соблазну иллюзорного блаженства? «Улитка на склоне», состоящая из двух частей (назовём их «Институт» и «Лес») — ещё одно недооценённое произведение середины шестидесятых. Многие называют самой странной вещью братьев «Град обреченный», но лично для меня это именно «Улитка». Часть «Улитки на склоне» была намеренно стилизована под творчество Франца Кафки. И в одном из своих писем к брату Аркадий говорил, что советский литературный критик и его друг Ариадна Громова прямо называла это произведение «близким к гениальности». Но мне ближе позиция режиссера Владимира Дмитриевского, который считал, что «написать как Кафка» — само по себе сомнительное достижение...."

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

Оттуда же:

"Трилогия о Каммерере. Со второй половины 60-х братья всё больше уходят в отдельные произведения вне «Мира Полудня». И это очень симптоматично. Потому что мир коммунистической утопии всё хуже вмещал в себя книги, идеи которых шли вразрез с его первоначальной установкой. Последние крупные произведения главной серии — трилогия о Максиме Каммерере: «Обитаемый остров» (1969), «Жук в муравейнике» (1980) и «Волны гасят ветер» (1986). Есть ещё две небольшие повести: «Парень из преисподней» и «Малыш», но по смысловому наполнению они почти ничего не добавляют к тому, что раскрывается в этой последней большой трилогии. Хронологически «Остров» от «Волн» отделяет почти двадцать лет. И хотя у нас больше знают и любят именно «Остров» за его социальную и политическую актуальность, на мой взгляд, это всё же слабейшая из трёх книг. Поскольку это ещё те самые «классические» Стругацкие — официально приемлемые, ещё не до конца разочаровавшиеся. Но по мере взросления героя авторы ставят перед ним всё более серьёзные проблемы, и всё более мрачными получаются книги.

Книга первая. Мак Сим — сильный, честный, благородный и умный молодой человек, воспитанный в рамках образовательной программы «полуденной» Земли, желает совершить революцию (на самом деле — переворот), чтобы освободить планету Саракш от тирании неизвестных отцов и других тоталитарных режимов. И ему это относительно легко удается.

Книга вторая. Взрослый Максим Каммерер — сотрудник Комкона-2, единственной официальной спецслужбы коммунистической Земли — неожиданно для себя оказывается уже по другую сторону баррикад и должен уберечь родную планету от непонятной технологии «подкидышей» мифической высокоразвитой цивилизации странников. И ему это удается лишь ценой пролитой крови и загубленной жизни несчастного Льва Абалкина.

Книга третья. Каммерер «Биг-Баг» — начальник отдела Чрезвычайных Происшествий сектора «Урал-Север» сталкивается с поистине неразрешимой проблемой мировоззренческого кризиса земной цивилизации, когда часть человечества XXII века, по сути, превращается в иной вид с иной моралью, психологией и нравственными императивами — в люденов. Эти постепенные метаморфозы от «Острова» до «Волн» отражают в себе внутренний кризис современного Стругацким советского общества. СССР декларировал, что строит новый совершенный тип общества и создаёт нового, совершенного человека. Однако к концу 80-х «новые люди» неожиданно осознали, что общество, в котором они живут, всё же далеко от совершенства.
Такова метафора люденов Стругацких. Пускай благодаря своей воспитательной теории и процедуре фукамизации все земляне мира «Полудня» беспрецедентно сильны, здоровы, умны и талантливы по сравнению со средним современным человеком, и среди них нашлись уникумы, которые превосходят их настолько же, насколько они превосходят нас. И таким люденам не осталось ничего другого, кроме как строить уже своё собственное новое общество. Стругацкие совершенно точно не любили поздний СССР — в одном из поздних интервью Борис говорит об этом открыто. Но, как и миллионы других людей, они не могли точно предугадать, к каким тяжелым последствиям приведёт политический кризис советского строя, и вряд ли желали того, что случилось в реальности.
В «Волнах гасят ветер» есть эпизод, который служит эпитафией всему «Полуденному» циклу. Это описание визита Каммерера и его спутников к Леониду Горбовскому — одному из самых популярных персонажей «ранних» Стругацких. Горбовский уже очень стар даже по меркам Земли XXII века. Он потерял интерес к жизни и готовится умирать. И вместе с ним должен умереть весь оптимизм той эпохи покорения Венеры, первых межзвездных перелетов, первых успехов «прогрессорства» и всех технических и общественных достижений коммунистического человечества, которые превозносили Стругацкие в «официальном» верхнем смысловом слое своих книг. Потому что Горбовский — последний живой свидетель тех героических времен. А новые времена уже не внушают такого оптимизма. И лишь обнаружение люденов смогло вернуть ему желание жить.

Стругацкие начали свой главный цикл как «верные подручные партии, отпетые сталинисты», воспевающие настоящие и будущие успехи советского строя. А закончили его полудиссидентами, предвещавшими скорый закат этого самого строя. Они перечеркнули всё, о чем писали раньше, и оставили нам единственную надежду на новых людей — люденов. На протяжении нашей истории человечество уже не раз пытались делить по произвольному признаку на избранное меньшинство и «серое большинство» — начиная от платоновского «Государства» и религиозных догматов о спасении души, заканчивая нацистскими теориями XX века. Но никакой реальной, долгосрочной и массовой модели сегрегации на практике реализовано так и не было. На мой взгляд — скорее, к счастью, чем к сожалению. В «Волнах» появление нового человека показано эволюционной неизбежностью. Но позднее Борис отказался от такого оптимизма.

Выше я писал, что в конце творческого пути Борис Стругацкий нашел ответ на главный вопрос, который они с братом поставили ещё в «Трудно быть Богом»: кто же способен потянуть роль «человека будущего»? Кому под силу менять миры и людей? Кто не сломается под этой ношей? И вот в 2003 году уже без брата (Аркадий умер в 1991 году) Борис написал последнюю свою книгу — «Бессильные мира сего», которая ставит жирный крест на «люденских» надеждах, описанных в «Волнах». Никакое воспитание, никакие природные задатки, чудеса медицины и зигзаги эволюции сами по себе не сделают человека люденом. Так что никакой волшебной «палочки-выручалочки» человечеству ждать не стоит. Нужно постоянно и каждодневно трудиться над самим собой. В этом смысл.
Выход новых книг Стругацких всегда было большое событие. Призывая к светлому коммунистическому будущему, они держали фигу в кармане. Наша творческая интеллигенция, она как хамелеон. Партия прикажет - агитируем за коммунизм. Прикажет ровно противоположенное, будем агитировать за фашизм. Главное, что бы регулярно материальными благами снабжали творческую интеллигенцию. А она в долгу не останется. Мозги народу засрет в этом и не сомневайтесь. Правда нынешние уже не те. Свобода творчества это Вам не "кровавый Совок", с хорошими книгами и фильмами стало туго. Деньги осваиваются, а результат ниже плинтуса..."

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.

_________________
"спаситель наш - философия...водительница душ" (Цицерон "Тускуланские беседы" кн.5, II, 5.