Форум атеистов Рунета

1. Рождение Философа из духа вопрошания


Чтобы человек родился настоящим философом, надо, чтобы ему уж очень сильно не повезло. Посмотрите вокруг – философов очень мало, а настоящих философов так и просто не найти. И это правильно, ведь что составляет суть жизни философа – философ по преимуществу размышляет. Это бы еще ладно, но он размышляет черт его знает о чем, во всяком случае совсем не о том, о чем размышляют все остальные нормальные люди. А даже если и о том, то не так. Нет, человек – это существо, всеми силами уклоняющееся от обязанности думать; философ же – это человек, предающий все остальное человечество, постоянно напоминая ему о его прямой обязанности. Незавидная доля.

Нашему герою очень сильно не повезло – он родился философом. Не знаю, как уж так вышло: должно быть его мать во время беременности слишком долго думала – стоит ей рожать этого ребенка или не стоит? И, когда прерывать беременность было уже поздно, решила, что не стоит. Так и становятся философами: когда задают себе мучительные вопросы и приходят к тупиковым ответам.

Впрочем, детство философа прошло вполне сносно – ведь он еще не догадывался, что он философ. Его юность уже была омрачена подобными догадками, молодость же его была полностью отравлена. Случилось так, что он влюбился и предмет его любви ответил, то есть ответила, ведь это был не просто предмет, но девушка, - так вот, любимая философом девушка ответила ему взаимностью. Что еще нужно человеку для счастья? Человеку – ничего, а вот философу для полного счастья нужно было еще понять, что такое любовь. «Слушай, любимая, а что такое любовь?», - спросил он у своей возлюбленной. «Это то, что мы чувствуем по отношению другу к другу», - вполне разумно ответила ему девушка. «Это не определение», - резонно заметил философ. «Мне плевать на определения», - радостно ответила девушка. «Плевать на определения? - удивился философ. - Но как мы можем любить друг друга, если даже не знаем, что такое любовь, а доказать, что мы это знаем возможно одним единственным способом – дать определение любви». «Не будь философом, просто люби», - посоветовала философу девушка, и этот совет невозможно не посчитать самым разумным из всех возможных советов. Но если ты философ, то не быть философом уже нельзя. Это было бы логическим противоречием, а нет ничего другого, что бы вызывало так мало заботы у влюбленных, и так много заботы у философов, как логические противоречия.

Нетрудно догадаться, что вскоре влюбленные поссорились, а еще через некоторое время расстались. Так, девушка стала несчастной (впрочем, уже где-то через полгода она нашла себе вполне практичного бойфренда без всяких ненужных мыслей в голове), а молодой человек стал философом, то есть он тоже стал несчастным человеком, но не на полгода, а навсегда…

Да, кстати – дал он определение любви или не дал? Дал, конечно. Любовь – это чувство, мешающее думать о чем-либо ином, кроме предмета любви. Теперь, за отсутствием возлюбленного предмета, уже ничто не мешало философу думать обо всем, о чем он захочет.


2. Философ в школе


Когда философ учился в школе он еще не знал, что он философ. Он был обычным учеником. И радовало и огорчало его то, что обычно радует и огорчает всех обычных учеников, а именно его радовала отмена уроков и огорчали сами уроки. А так как уроки отменяют редко, то в школьной жизни философа было больше огорчений, чем радостей.

И все-таки, хотя наш философ еще и не знал, что он философ, но задумываться над происходящим он начал уже тогда, ведь когда ты философ, то знаешь ты об этом или нет, задумываться над происходящим все равно приходится. Но вот беда, в школе с ним ничего не происходило. Ничего, о чем можно было бы подумать, так что думать ему оставалось только о том, как это так происходит, что с ним ничего не происходит. Он лишь зубрил урок за уроком, чтобы сегодня забыть вызубренное вчера, назавтра забыть вызубренное сегодня, послезавтра забыть вызубренное завтра, и так далее.

Так он и закончил школу, а когда впоследствии пытался вспомнить об этом времени, то выяснялось, что вспоминать ему и не о чем. Школа, решил философ, – это здание, в которое на протяжении одиннадцати лет зачем-то ходят ученики. Но зачем, - это так и осталось для философа невдомек.



3. Философ на работе


Философ любил работать, но окружающие почему-то упорно считали его бездельником. «Чем ты занимаешься?», - спрашивали у философа. «Я занимаюсь философией», - не без гордости отвечал наш философ. «Чем, чем?», - недоуменно переспрашивал вопрошающий. «Философией», - чуть менее уверенно и даже несколько застенчиво повторял философ. «Чем?», - в голосе вопрошающего уже явственно слышался еле-еле сдерживающийся смех. «Да так, ничем», - вынужден был признаться философ. «Вот я и говорю, что ты бездельничаешь, занялся бы делом». Философ сказал, что он только сегодня занимался одним весьма непростым и крайне интересным делом – конспектировал «Теорию справедливости» Джона Ролза, но его собеседник так и не понял зачем он это делал, к тому же он не знал, кто такой Джон Ролз. «Тебе что, платят за твои конспекты?». «Нет, просто они мне необходимы для работы». «Так ты все-таки работаешь? Что ж ты сразу не сказал? Если работаешь, то я готов взять обратно свои слова насчет твоего безделья». «Ну, конечно, работаю. Ты когда-нибудь конспектировал непростые тексты? Если да, то ты вынужден будешь признать, что это самая что ни на есть работа». На этот раз собеседник философа уже не смог сдержать смеха. «Друг мой, ответь мне на один вопрос, который я тебе уже задал ранее. Платят тебе за то, что ты делаешь, или нет?». «Нет, но…». «Да или нет?». «Нет». «Что и требовалось доказать. А доказать требовалось то, что ты не работаешь. За работу платят деньги. Вот я работаю в офисе и получаю 60 тысяч в месяц плюс бонусы. Это и называется работой».

Да, вот такой разговор имел место, и если вы думаете, что он имел место какой-нибудь один или два раза, то вы заблуждаетесь. Десятки и сотни раз нашему философу приходилось убеждаться в том, что он самый злостный бездельник, и какой бы объем работы он при этом ни выполнял, в итоге выяснялось, что работой все это называться никак не может, потому что он не получает за свою работу деньги, а работа становится работой только тогда, когда за нее платят. Вместе с тем наш философ никак не хотел считаться бездельником, и решил он тогда отложить свои ученые, как он полагал, занятия в сторону и устроиться на нормальную работу. Тут ему помог собеседник по уже прочитанному вами диалогу, который устроил его в тот самый офис, в котором он работал и сам. И стал наш философ работать, и, по отзывам окружающих, даже весьма неплохо работать. Он отличался хорошей дисциплиной, исполнительностью, и при этом делал свою работу с фантазией. Вот только сам он никак не мог понять, чем же все-таки он занят. Ему казалось, что он занят каким-то бессмысленным или в лучшем случае малоосмысленным умножением бумаг и файлов. Правда ему объясняли практическую значимость его работы, и он даже вроде бы ее понимал (что-то там с какими-то товарами, которые благодаря его работе оказывались в том, а не ином месте), но понимание сущности его работы не способствовало пониманию ее смысла. Собственно, от него и не требовалось понимать то, чем он занят, главное было сделать то, что от него требуется. У него был свой участок работы и этого было вполне достаточно. Для работы, но не для нашего философа. Ведь все-таки он был философом, а значит ему хотелось понять, в данном случае, понять, чем он вообще занят. И тогда, он решил дать определение работы. «Может быть, когда я смогу определить, что такое не моя конкретная работа, но собственно работа, мне станет понятнее, чем я тут все-таки занимаюсь». А чтобы дать определение, надо хотя бы некоторое время наблюдать за тем явлением, которое требуется определить, в виду чего наш философ стал наблюдать за своими работающими коллегами, - и вскоре он уже собрал немалый рабочий материал. Во-первых, он с удивлением обнаружил, что никто в их офисе не любил свою работу, а некоторые работники прямо ее ненавидели. Однажды на его прямой вопрос: «Любишь ли ты свою работу?», - спрашиваемый посмотрел на него с удивлением и ответил: «Это же работа. Как можно ее любить?». Далее философ заметил, что если присмотреться, то работники офиса, как и он сам, весьма смутно представляют себе смысл всей их деятельности. Да, они были в курсе, чем занимается их фирма, но его поражала отстраненность этого представления, как будто речь шла не об их непосредственной деятельности, и вообще не об их жизни, а о жизни каких-то чужих им людей, для которых совершенно неважно, на что они тратят свою жизнь. Наконец, когда одному из работников повезло, и он вдруг оказался обладателем большой суммы денег, то первое, что он сделал… да, естественно, он уволился. И снова наш философ немного удивился, и снова нашелся человек, который удивился его удивлению. «Чему же тут удивляться? Думаешь, хоть кто-нибудь стал бы работать, если бы у него и так были деньги?». «Подумать только, - пришло в голову философу, - по-моему, главная мечта всякого работающего человека – не ходить на работу». В этот момент нашего философа посетило вдохновение, и он, наконец-то, смог дать определение феномену работы:

Работа – это набор бессмысленных действий, которые никто бы не стал совершать, если бы за это не платили деньги. «Что же, - с удовлетворением подумал давший определение философ, - на сегодня я неплохо поработал». И, естественно, уволился.

(Продолжение следует)

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

Дальше платонизма этот философ не ушёл. У Платона истина абстрактна. Это мир предельно абстрактных определений. Истина же всегда предельно конкретна. Она есть единичное, но такое единичное, в котором снята абстрактность всеобщего и особенного. Она есть понятие конкретной единичной вещи. Поскольку же понятие вещи есть единство всех её определений, а всех определений невозможно дать, поскольку "всё течёт, всё изменяется", то невозможно и конечное определение никакого понятия. Всякое определение всегда оказывается предварительным и неполным, а процесс познания никогда не заканчивается.

Возлюбленная философа интуитивно схватила эту мысль, а потому дала предельно конкретное определение их любви. В самом деле же. Не существует никакой любви вообще, но есть только конкретная любовь конкретного человека к другому конкретному человеку. Следовательно, любое абстрактное определение любви, в котором не будет именно этих любящих, окажется ложным.

_________________
Христос воскресе!

возможно существует некая идеальная Любовь-а субъективная испытываемая нами лишь несовершенство отображения оной?

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

4. Философ и действительность

Немало философских копий было сломано в рассуждениях о понятии действительности. Что следует считать действительностью, и существует ли она вообще? Наш философ был убежден в том, что действительность существует, однако его, как и многих, смущали аргументы противников ясного взгляда на явно существующую действительность, а один из их главных аргументов гласил, что если допустить, что вся действительность есть не более чем продукт сознания человека, то никакими аргументами нельзя будет доказать, что это не так. И действительно, если допустить, что вся действительность мне только представляется, то любой феномен действительности можно выдать за представление. И даже все существующие в действительности закономерности совершенно спокойно можно посчитать следствием особой структуры работы сознания, которое просто склонно к тому, чтобы существовать в рамках каких-то закономерностей, или видеть (точнее, создавать видимость) вокруг себя нечто закономерное. Что же касается вполне реального существования других людей, то тут вообще нет никаких проблем, так как люди все равно склонны ставить в центр вселенной именно себя, и все другие люди существуют для них лишь как некий довесок к их собственной картине мира. В общем, действительно лишь сознание, и доказать, что существует нечто вне нашего сознания совершенно невозможно.

Что ж, наш философ, привыкший добросовестно рассматривать все аргументы как за, так и против различных философских положений, решил самостоятельно разобраться с вопросом, что же все-таки представляет из себя действительность, и можно ли доказать ее реальное существование вне нашего сознания. И вот философ вышел на улицу. Он шел, смотрел по сторонам и думал: «Я иду и вижу дом, и мне кажется, что этот дом вполне реален, а на самом деле он существует только в моем сознании. Вот идет еще один человек (точнее, вот в моем сознании мне навстречу идет созданный моим сознанием человек), и он видит тот же самый дом, но этот дом, очевидно, совсем необязательно представляется ему таким же, как и мне, а может он и вообще-то не видит никакого дома, а видит что-то совсем другое… Впрочем, стоит, пожалуй, спросить его об этом…». И наш философ остановил прохожего и задал ему несколько вопросов относительно того, что тот видит вокруг себя, и полученные ответы убедили его в том, что прохожий видит примерно все то же самое, что и он сам, хотя и с некоторыми объяснимыми отклонениями (например, прохожий обладал куда более острым зрением). «Конечно, это ничего не доказывает, и все-таки странно, что восприятие этого человека, который существует только в моем сознании, так схоже с моим, хотя и не вполне идентично моему. Впрочем, существуют ведь и дальтоники и… стоп. Почему, например, в моем сознании существуют дальтоники и другие люди с особенностями восприятия? Если принять за истину существование реальности вне сознания, то легко объяснимо как базовое сходство в восприятии разных людей, так и возникающие в восприятии отличия (связанные с вполне конкретными физиологическими особенностями). Но если посчитать все вокруг меня лишь плодом моего сознания, то логично предположить, что я найду людей с совершенно отличным от моего восприятием, либо уж, что все они будут воспринимать все в точности как и я. Да, пожалуй, это было бы логично. С другой стороны, сознание, вероятно, хочет, чтобы окружающий меня мир все же был похож на реальный (а не на плод лишь его, сознания, деятельности) – для чего ему это нужно, я не очень понимаю, но опровергнуть это его желание я тоже не в состоянии».

Погруженный в такие невеселые мысли, философ зашел в книжный магазин и стал заниматься самым естественным делом для всякого посетителя книжного магазина, а именно он стал просматривать лежащие на полках книги. И вот взгляд его случайно упал на запись тиража одной из книг - 10 тысяч экземпляров. «И все-таки странно, - подумал наш философ, - и зачем это нужно было печатать десять тысяч экземпляров для меня одного? Ведь все эти 10 тысяч экземпляров существуют единственно только в моем сознании, а мне вполне достаточно и одной книги, максимум двух, но зачем мне нужно 10 тысяч?». «Впрочем, и это не аргумент, - подумал философ, - ведь должен же быть какой-то порядок. Если мне представляется, что вокруг живут миллионы и даже миллиарды людей, то, конечно, и все остальное в моем сознании представлено таким образом, что у этих людей есть свои жизни, и они тоже читают, едят, любят, рассуждают и прочее. Вообще-то стоит только восхититься работой моего сознания, которое с такой ловкостью «печатает» десятки и сотни тысяч экземпляров лишь для того, чтобы избавить само себя от некоторых досадных несостыковок, и сделать несуществующую реальность вокруг меня такой достоверной».

Далее наш философ зашел в гости к своим хорошим знакомым. Здесь, в приятной компании, за кружкой пива, он совсем было расслабился и забыл о своей философской задаче, но вскоре его мозг вновь включился и стал подбрасывать ему новые мысли по интересующей его теме: «И все-таки странно считать моих друзей лишь плодом моего сознания, а не вполне реально существующими людьми. Считать существующими лишь в сознании посторонних людей проще простого, но вот друзья и родственники… Мы слишком много о них знаем, нам известно слишком много подробностей из их жизней, чтобы посчитать эти жизни нереальными. Вот, например, про Сергея я знаю, что он любит футбол, я знаю, за какую команду он болеет, я знаю, как именно он болеет, я знаю, как его спровоцировать на конфликт, и я даже знаю выражение его лица, когда он начинает всерьез злиться. Про Александра я знаю, кто его любимый режиссер, и какой его любимый фильм, и какой у него любимый эпизод в этом фильме, и как он вдруг неожиданно начинает смеяться, и какой заразительный у него смех, и какое почти магическое впечатление Саша производит на девушек, и как я ему в этом завидую. Про каждого из своих друзей я знаю сотни мелких подробностей, которые делают их существование абсолютно реальным. Нельзя ли это посчитать серьезным аргументом в пользу реальности окружающей нас действительности?». Но и это, как вынужден был признать наш философ, не аргумент: «Во-первых, сознание человека может просто реагировать на потребность в дружбе, а если уж таким образом у нас появляются существующие лишь в сознании друзья, то естественно, что мы довольно глубоко проникаем в их жизнь, и, раз уж мое сознание способно печатать сотни тысяч экземпляров книг, то, конечно, ему ничего не стоит наполнить жизнь моих друзей всеми необходимыми для меня подробностями – лишь бы они, друзья и родственники, казались реальными. Ну а, во-вторых, верно и то, что очень многого о жизни близких мы и вовсе не знаем, и что самые близкие зачастую оказываются очень далеки от нас, и даже прямо чужими для нас людьми – своего рода придуманной нами иллюзией». Так наш философ убедился в том, что и существование его близких и друзей находится под большим вопросом, после чего он стал меньше завидовать успеху Александра у девушек, к тому же и сами девушки (как и успех Александра) в действительности едва ли существовали.

И вот наш философ возвращается домой. Он так задумался, что по неосторожности наскочил на еще одного прохожего, который оказался весьма нервным типом и обругал неловкого философа всеми возможными нецензурными словами, и спасибо еще, что не избил. «И все-таки довольно странно, - подумал философ, - что в нашей жизни происходит столько различных мелких как приятных, так и неприятных происшествий. Вот к чему бы я сейчас наткнулся на этого пренеприятнейшего типа? Если допустить существование реального мира, то все просто – я просто задумался, не смотрел по сторонам, ну и наткнулся на прохожего. Но вот если этот прохожий существует только в моем сознании, то зачем я на него наткнулся, что этим хотело сказать мое сознание?». Он не мог понять. Он также не мог понять, почему он так остро чувствует неприятный осадок от только что произошедшей встречи – ведь неприятного прохожего все равно не существовало в реальности; плюнуть бы на него и забыть, - но забыть никак не получалось, и он все еще мысленно слышал, как его собственное сознание ругает его последними словами, некоторые из которых он, кстати, и вообще-то услышал в первый раз в жизни. Нет, непонятно. В противовес всем этим непоняткам он понимал, что если допустить реальное существование прохожего с его руганью, Сергея с его футболом, Александра с его смехом, и реальное существование девушек, которым так нравился реальный Александр, и десятков и сотен тысяч экземпляров различных книг, то все сразу становится на свои места, а вот если считать все это существующим лишь в сознании, то все сразу неимоверно запутывается и требует каких-то изуверских рассуждений. «Хорошо, - подумал философ, - раз мои противники такие интеллектуальные изуверы, то и я дам какое-нибудь изуверское определение действительности, под которое уже никак нельзя будет подкопаться». С тех, пор, когда нашего философа спрашивали о том, что такое действительность, он, нимало не смущаясь, отвечал:

Действительность – это реальность, которая реально действительна.

Над ним смеялись, мало кто с ним соглашался, но никто не мог его опровергнуть. А раз так, то существование действительности действительно неопровержимо реально!

(Окончание следует)

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

Это рафинированный платонизм.

_________________
Христос воскресе!

5. Философ и церковь


Наш философ проживал в маленьком живописном городке, а одной из главных достопримечательностей города была церковь. Ритуальный прогулочный маршрут философа определился таким образом, что он ежедневно проходил мимо церкви, и, однако, к самой церкви он никогда не сворачивал. Вообще, его отношение к религии было скорее настороженным, чем каким-то иным. Да, в чем-то философия всегда тяготела к религии, но в чем-то пути философии и религии радикально расходились. Даже религиозные философы, и те должны были выбирать, кому же они все-таки поистине служат: Истине или Богу. Утверждение же, что только в Боге и можно найти Истину всегда вызывало у нашего философа резкое отторжение. В конце концов существование самого Бога по определению не могло считаться чем-то истинным; существование Бога – вопрос в первую очередь веры, а не знания. Но философ не верил в Бога, и при этом он не чувствовал, что это мешает ему рассуждать – хотя бы и о самом Боге.

«Ну а как же быть с Библией? - спрашивали у него. - С Библией-то обязан быть знаком всякий культурный человек». «В общем, да, - соглашался философ. - Но у меня есть своя Библия – диалоги Платона. С ними тоже обязан быть знаком каждый культурный человек, - но если Библию так или иначе заставляют читать каждого, то прожить, так и ни разу не взяв в руки диалоги Платона, намного проще…. Опять-таки с Платоном или с Сократом я имею право не соглашаться, но не соглашаться с Богом категорически запрещается. Но там, где нет места свободному критическому обсуждению – нет места и философу; поэтому, видно, не зря я обхожу церковь стороной».

И вот, шел он однажды своим обычным маршрутом и снова оказался в окрестностях церкви. И вдруг к нему подошла женщина, нежно и почти благоговейно посмотрела на него и спросила: «Вы из этого прихода? – Нет, - смущенно ответил философ. - А из какого?», - уточнила женщина… Философ от души рассмеялся. Все-таки священники и философы действительно в чем-то схожи. И все-таки и после этого случая философ все так же проходил мимо церкви.

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

а я нечитал Платона..делая утверждения
вернее читал но два диалога что про Рен-ТВ..тфу т ы Атлантиду

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

6. Философ на троне


Однажды, хоть в это и совершенно невозможно поверить, но однажды нашего философа избрали президентом России. «Я превращу Россию в царство разума», - пообещал он и неустрашимо взялся за исполнение своего обещания. Первое заседание нового кабинета министров еще долго потом вспоминалось всеми участвовавшими в нем лицами. Свеже-избранный президент-философ начал свою речь с вопроса:
- Как вы думаете, в чем состоит главная наша задача?
- Борьба с коррупцией, - пламенно воскликнул самый молодой из министров, еще не испорченный общей атмосферой властного небожительства.
- Нет, - с улыбкой ответил президент.
- Борьба с пятой колонной, - весомо сказал министр, имевший большой опыт государственной службы; при этом он пристально посмотрел на молодого выскочку, призывавшего бороться с коррупцией. – Борьба с пятой колонной, - еще раз повторил он и даже еще более весомо.
- Нет, у нас не будет никакой пятой колонны, - ответил президент.
- Рост зарплат? – предположил министр экономики.
- Нет. Зарплаты – вовсе не главное, - огорошил всех философ.
- Рост военного потенциала, - рубанул министр обороны.
- Ни в коем случае, - осадил его президент.
- Нормализация отношений с мировым сообществом? - с надеждой спросил новый министр иностранных дел, которому не очень-то улыбалась перспектива быть министром страны-изгоя.
- Нет, - разрушил и его мечты президент. - Хорошо, не буду вас больше интриговать. Главная задача, которая стоит перед всеми нами – узреть идею справедливости самой по себе.

Сказать, что министры опешили – значит, ничего не сказать. Молодой министр борец с коррупцией был изумлен не менее чем старый министр-коррупционер.

- Да, да, не удивляйтесь, – продолжил философ-президент, с улыбкой наблюдавший за всеобщим замешательством. – Хотя ваше удивление крайне показательно. Вы, реализующие идею справедливости на практике, понятия не имеете, что же это такое – справедливость сама по себе. Неудивительно, что вокруг нас столько бестолковщины. Но стоит вам только узреть идею справедливости – и материальные дела устроятся сами собой – и как нельзя лучше. Неужели тот, кто знает, что такое справедливость, будет брать взятки или работать спустя рукава? Конечно, нет. Неужели тот, кто знает, что такое справедливость, захочет с кем-нибудь воевать? – конечно же, нет. Неужели тот, кто знает, что такое справедливость, сделает хоть что-либо, что бы не способствовало благой жизни каждого? - об этом и подумать невозможно. Узрейте только справедливость – все остальное приложится. Но как это сделать? – спросите вы. Отвечаю. Первым шагом на пути к поставленной цели станет издание диалогов Платона: тиражом, соответствующим количеству жителей нашей страны. Каждый россиянин будет впитывать Платона с молоком матери. Ну а что вы, министры, должны будете знать Платона наизусть – это само собой разумеется. Что ж, на этом будем считать первое заседание закрытым – и к делу, к делу – то есть к чтению Платона.

Опешившие министры вышли из кабинета, объединенные общим чувством недоумения и надеясь лишь на то, что этот разговор не будет иметь практических последствий. Но они просчитались. Каждый из них нашел на своем рабочем месте полное собрание диалогов Платона. Делать нечего – они сели за чтение. Так началось краткое, но весьма поучительное правление президента-философа.

С самого начала все пошло вкривь и вкось – а почему, этого новый президент не понимал. Все министры как один предстали перед ним и выдержали экзамен, доказав, что они теперь вроде бы знают, что такое справедливость сама по себе (на самом деле они просто вызубрили наизусть соответствующие из Платона выдержки – чего не сделаешь по приказу царя!). Итак, раз идея справедливости ясна, осталось лишь перенести ее в мир материи – да, материя, конечно, будет сопротивляться, но идея не может не победить. Но она все не побеждала и не побеждала. Тиражи Платона росли, зарплаты падали, а реакция народа на это падение доказывала, что для него зарплата – самое что ни на есть главное. Производство встало, и даже добыча нефти существенно сократилась – очевидно, чтение Платона и добыча нефти – две вещи несовместные. Великий греческий философ, и без того активно недолюбливаемый в народе (после того, как его именем был назван всем известный налоговый сбор), теперь стал попросту самым ненавидимым историческим персонажем. В общем, внутри страны дела шли прискорбно. Правда, мировое сообщество действительно стало относиться к России намного лучше и даже подумывало о том, чтобы отменить все санкции – слабая Россия устраивала всех. Наконец, когда дело дошло до того, что сразу несколько национальных республик заявили, что они всерьез рассматривают возможность выйти из состава РФ, а в ответ президент-философ сказал, что он, в принципе, не возражает, и что величие страны зависит не от обширности ее территории, но от просветленности голов ее жителей – он наговорил еще много всякого такого, но и уже сказанного было вполне достаточно, чтобы на следующий же день узреть… нет, не идею справедливости самой по себе, но узреть возбужденную толпу, пришедшую брать Кремль штурмом. И вот уже толпа врывается в кабинет президента, и вот уже самый возбужденный из ворвавшихся с торжествующим воплем бросается к самому президенту, с безвольной покорностью ожидающему ужасного конца, и вот уже…

Но тут, слава небу, наш философ проснулся. Это был только сон. Кошмарный сон. «Нет, никогда я не буду заниматься политикой», - подумал философ, и, надо отдать ему справедливость, никогда ею не занимался.

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.

А неважно, что вы не читали Платона. Платонизм довольно глубоко проник в нашу культуру. Поэтому, даже не читая Платона, вы можете быть носителем некоторых его концепций.

Антон Рай передаёт осовремененную биографию Платона.

_________________
Христос воскресе!

7. Философ обретает бессмертие


Случилось так, что наш Философ состарился, и за ним в положенный срок пришла Смерть.
- Ты смерть? - спросил у Смерти Философ.
- Да, - ответила философу Смерть.
- А что такое смерть? - спросил у смерти Философ.
- Не твоего ума это дело, - презрительно ответила Смерть. - Твое дело – бояться и избегать меня, а не спрашивать, что я есть такое.
- Чтобы бояться чего-то, я должен сначала понять, чего именно мне стоит бояться, - резонно заметил философ. - Докажи, что я должен бояться тебя, тогда я испугаюсь.
- Сейчас я заберу тебя, и твоя жизнь будет окончена, - торжествующе провозгласила Смерть.
- Это-то я знаю. Да только вот может ли случиться так, чтобы ты не пришла за кем-то, и не забрала его?
- Нет, такого не бывает. Всякий живущий когда-нибудь да умрет. Я не забываю ни о ком, - продолжала торжествовать Смерть. Философа, однако, вовсе не испугали все эти смертельно-страшные заявления:
- Ты верно говоришь - всякий живущий когда-нибудь да умрет. Но если это так, то я не вижу смысла бояться тебя. Страх, как видно, всегда связан с надеждой избежать того, чего мы боимся. Например, приговоренный к смерти имеет все основания бояться казни – потому что он слишком ясно видит альтернативу – возможность остаться в живых. Но бояться той казни, которую совершает над каждым человеком время – ее бояться нет смысла, поскольку никакой альтернативы смерти не существует. Так что я вижу, что ты, Смерть, довольно неприятная, но совершенно неизбежная вещь, а потому, хоть я и не рад тебе, но принимаю твой приход как должное.

Тогда Смерть, которую назвали вещью, да еще и неприятной, обиделась и ушла. Так наш философ, единственный на весь мир, обрел физическое бессмертие. Это немало огорчало философа, так как разрушало его представление о смерти как о чем-то совершенно неизбежном.

Здесь истории конец. А кто захочет стать философом – тот молодец.

_________________
Апостол Пётр, спасаясь от креста,
три раза отрекался от Христа.
И всё же ты Петра не презирай —
иначе он тебя не пустит в рай.