Форум атеистов Рунета

Где бы ни появлялся доминиканец св. Винцент Феррер, чтобы прочитать проповедь, навстречу ему из разных городов спешили простолюдины, члены магистрата, клирики, даже прелаты и епископы, дабы приветствовать его хвалебными гимнами. Он путешествует в сопровождении многочисленных приверженцев, которые каждый вечер после захода солнца устраивают процессии с самобичеванием и песнопениями. В каждом городе присоединяются к нему всё новые и новые толпы. Он тщательно заботится об обеспечении пропитанием и ночлегом всех, кто за ним следует, назначая самых безупречных лиц квартирмейстерами. Множество священников, принадлежащих к различным духовным орденам, сопровождают его повсюду, помогая ему служить мессы и исповедовать. Ему сопутствуют также нотариусы, чтобы прямо на месте оформлять акты о прекращении споров, которые этот святой проповедник улаживает повсюду. Магистрат испанского города Ориуэла объявляет в письме епископу Мурсии, что Винцент Феррер добился в этом городе заключения 123 актов о прекращении вражды, причем в 67 случаях причиною таковой было убийство37. В местах проповедей его вместе со свитой приходится защищать деревянным ограждением от напора желающих поцеловать ему руку или край одежды. Когда он проповедует, ремесленники прекращают работу. Редко бывает так, чтобы Винцент Феррер не исторгал слезы у слушателей; и когда он говорит о Страшном Суде, о преисподней или о Страстях Христовых, и сам проповедник, и все остальные плачут столь обильно, что ему приходится надолго умолкать, пока не прекратятся рыдания. Содеявшие зло на глазах у всех бросаются наземь и с горькими слезами каются в тягчайших грехах38. Когда прославленный Оливье Майар в 1485 г. в Орлеане произносил свои великопостные проповеди, на крыши домов взбиралось столько народу, что кровельщик, услуги которого оказались необходимы, представил впоследствии счет за 64 дня работы39.
Наряду с темами Крестных мук и Страшного Суда наиболее глубокое впечатление в народе вызывало обличение проповедниками роскоши и мирской суеты. По словам Монстреле, люди испытывали чувство благодарности и глубокой признательности к брату Фоме прежде всего за то, что он осуждал пышность и великолепие, но в особенности за то рвение, с которым он обрушивал обвинения на духовенство и знать. Если благородные дамы осмеливались появляться на его проповедях в высоких, остроконечных энненах43, он имел обыкновение громкими криками: «Au hennin! Au hennin!» – науськивать на них мальчишек (суля им отпущение грехов, по словам Монстреле), – так что женщины вынуждены были носить такие же чепцы, как у бегинок44.

После падения Гренады — последнего оплота арабского владычества в Испании — родители молодого человека переселились
в Марокко, где он получил высшее образование. Потом он стал
нотариусом, но неутолимая страсть к путешествиям влекла его из
страны в страну. Обо всем виденном и слышанном он записывал
в книгу в сафьяновом переплете.
В плену нотариусу необычайно повезло. Главарь пиратов сообразил, что хорошей цены за него на рынке рабов не дадут: слабосилен да, пожалуй, и строптив. И он решил преподнести пленного ученого папе римскому.
В то время римский престол занимал сын Лоренцо Медичи.
Лоренцо славился как покровитель наук и искусств, и сын его
старался не отставать от отца, стремясь придать как можно больше блеска папскому двору. Он щедро наградил пирата за необыкновенный подарок, поселил ученого пленника во дворце и поручил ему написать книгу о своем путешествии. Так родился замечательный труд «Описание Африки», автор которого в Европе
стал известен под именем Льва Африканского.
На протяжении четырех столетий эта книга оставалась для
европейцев главным источником сведений о многих странах
Африки, и прежде всего о Западном Судане. По-арабски «Биласас-Судан» означает «Страна черных». Так называли арабы
обширную область Африки южнее великой пустыни Сахары (от Сенегала да Нила). Через Западный Судан прртекает
река Нигер, имеющая здесь такое же значение, как Нил для
Египта.
На Нигере стоял город Тимбукту. Описывая его, Лев Африканский рассказал, что из всех товаров, провозимых в Тимбукту
из Северной Африки через Сахару, больше всего ценятся книги.
Поэтому ими выгодно торговать.
Долгое время думали, что в этом месте Лев Африканский чтото напутал. Ведь книги нужны культурным людям, а откуда им
взяться где-то в глубине отсталой и дикой Африки?.. Лишь много
спустя — в XIX—XX веках — европейцы узнали, что во времена
Льва Африканского в Западном Судане не только читали, но и
писали книги. С большим трудом удалось разыскать рукописные
произведения двух суданских историков. Один из них — АбдарРахман-ас-Саади (1596—1656) написал интереснейшую «Историю
Судана». Другой — Махмуд Кати прожил на свете 125 лет (с 1468
по 1593 год) и оставил книгу под названием «История ищущего
познать города, войска и великих людей Текрура» (Текруром называли часть Западного Судана). Из сочинения Махмуда Кати
видно, что Лев Африканский писал истинную правду о том, как
ценились книги в средневековом Тимбукту: одна книга стоила
столько, сколько 16 дубленых кож.
При жизни Льва Африканского город Тимбукту входил в состав суданского царства Сонгаи, столица которого Гао также была
расположена на Нигере, да и сейчас стоит на берегу этой реки.
Тимбукту был культурным центром государства Сонгаи, а еще
ранее — царства Мали.
Уже в XIV веке в Тимбукту возник университет Санкоре.
Кроме богословия, в Санкоре изучали и настоящие науки — историю, литературоведение, языкознание, правоведение, математику,
астрономию, вероятно, и медицину. Лекции читались по-арабски.
Это, однако, не умаляет достижений суданских ученых. Арабский
язык долго был языком науки и в Северной Африке, и на всем
Среднем Востоке.
В 1413 году в Марсель (город на юге Франции) вернулся
местный купец Ансельм д’Изальгийе. Много лет он пропадал в неведомых краях. А теперь снова поселился в родном городе.
Да не один, а с женой и дочерью. Когда семейство д’Изальгийе появилось на улице, местные жители удивлялись. Подумать только:
у жены марсельского купца и доброго христианина кожа чернаяпречерная. Да и дочь темно-коричневого цвета. К тому же с
д’Изальгийе приехали шестеро слуг — один другого чернее.
Марсельский купец рассказывал, что африканцы, среди которых он так долго жил, такие же культурные люди, как, скажем,
французы. Но земляки не верили ему. Д’Изальгийе было тяжело
сносить недоверие, а то и насмешки знакомых и даже родных.
И он перебрался с семьей в Тулузу — другой город на юге
Франции.
Между тем во вновь разгоревшейся Столетней войне англичане разгромили войско французов и заняли северную часть их страны. После смерти своего отца дофин Карл1, слабый и болезненный юноша, удалился на юг Франции. Здесь он услышал об
искусном враче, который живет в Тулузе, в доме купца д’Изальгийе, и решил обратиться к нему за помощью. Однако придворные и, в особенности, французские доктора всячески отговаривали Карла от такого шага. Ведь у тулузского врача черная кожа,
вполне возможно, что он сродни черту...
Карл долго колебался. Но наконец призвал к себе тулузского
врача, который сказался одним из слуг, привезенных из Гао Ансельмом д’Изальгийе. Лечение прошло успешно. Мы не знаем, как
отблагодарил Карл африканского врача. Скорее всего, поправившись, он забыл о нем. Для суданца это был, впрочем, самый лучший выход.
.
Конечно, среди ученых и поэтов Тимбукту, Дженне и других
культурных центров Западного Судана было немало льстецов. Но
находились и такие, которые не боялись говорить правду в лицо
самому царю. Они возвещали ее от имени угнетенного народа.
Однажды, это было в сороковых годах XVI века, в Дженне
приехал сонгайский царь Исхак. Царь велел всем жителям собраться в мечети, а затем спросил, кто их обижает и притесняет
Он, видимо, хотел поразить народ своей любовью к справедливости. Однако никто из рядовых жителей Дженне не решился ответить на царский вопрос.
Внезапно вперед выступил знаменитый юрист Махмуд Бархайоро.
— Искренне ли ты говоришь с нами, о Исхак? — спросил он,
обратившись к царю.
— Клянусь богом,—воскликнул изумленный правитель,— я
говорю искренне.
— А если мы укажем тебе угнетателя, о котором ты спрашиваешь, как ты поступишь с ним?
— Он получит по заслугам,— ответил царь,— либо смерть,
либо палки, либо тюрьму, либо изгнание.
— Что же,— спокойно продолжал Бархайоро,— мы не знаем
тут худшего угнетателя, нежели ты сам, ибо ты — отец всех угнетателей, и они могут существовать только благодаря тебе. Никто
здесь не захватывает чужого добра иначе, как для тебя, по твоему
приказу и пользуясь твоей поддержкой.
По словам Махмуда Кати, который описал этот случай, царь
растерялся и вынужден' был уехать из города

Гансик и его товарищи
стали нетвердой рукой выводить на дощечках первые буквы. Однако успехи в письме огорчали даже самых трудолюбивых. Сравнивая собственные каракули с ровными и красивыми строчками
псалтыря, они обнаруживали полное различие.
Узнав об этом огорчении, Рингель решил приободрить своих
воспитанников.
— Послушайте-ка,— сказал он им,— что рассказывает почтенный автор Ордерик Виталий: «Случилось, что перед страшным
судом предстал некий монах, который до своей кончины был писцом. Злые духи перечислили множество его грехов, но святые ангелы показали большую книгу, искусно написанную этим монахом. Каждому греху, сотворенному этим монахом, они противопоставили по одной букве, им начертанной. Букв оказалось на
одну больше, чем грехов. И тогда судья велел душе монаха возвратиться в покинутое ею тело. И отправился чудесно оживший писец с неба обратно на землю, и дано ему было время на исправление...»
Рассказ этот всех удивил, а сидевший рядом с Гансиком мальчик воскликнул:
— Неужели все это правда?..
Бакалавр Рингель поморщился и недовольно ответил:
— Не о том идет речь!.. Соль рассказанного состоит в том, что
искусный мастер гусиного пера ценится очень высоко. И на том
и на этом свете ему все сойдет с рук... Но чтобы достигнуть такого
почета, надо долго и терпеливо учиться!
В другой раз Рингель привел отрывок из сочинений кардинала
Якоба Витрийского. «Некий святой однажды встретил дьявола,
волочившего тяжелый мешок. Святой именем божьим велел дьяволу остановиться и показать, что он тащит. Оказалось, что дьявол побывал в одной церкви, где набил свой мешок слогами и словами, пропущенными священником по невежеству. За весь этот
груз, заявил дьявол, священник должен ответить на страшном
суде...»
В памяти Гансика навсегда запечатлелся рассказ Рингеля о замечательном мыслителе Пьере Абеляре, лекции которого в Париже с увлечением слушали студенты различных национальностей. Всех взволновали гордые слова Абеляра о могучей силе человеческого ума, который способен все понять и мудро разрешить
самые сложные споры.