Так вот, проблема «Петра и Февронии» номер один: эту повесть пытаются сделать символом духовных скреп, а они у нас вымерли, потому что их источник был не в нафантазированной духовности, а в кошмаре жизни.
Проблема номер два. Мы с вами переходим отнюдь не к «Петру и Февронии», а, как я и обещала, мы переходим прямо к противоположному. Мы с вами еще задерживаемся в XV веке, чтобы по контрасту с высокой духовностью Епифания, которую мы только что видели, почитать, извините, порнуху. Не вижу причины, почему бы нам не почитать порнуху, если она входила в историю древнерусской литературы и издана в серии «Литературные памятники». Но перед этим мы поговорим о более современной культуре.
Жили-были мы с вами в начале 90-х годов. Как вы знаете, в конце 80-х на каком-то телемосте некая советская девушка сказанула, что в Советском Союзе секса нет (либо уточняют, что она сказала «секса нет, есть любовь»). Она имела в виду, естественно, что секса нет как культурной ценности. И это в общем было действительно так, а если секс и был, то он был в аспекте антиценностей. Ну, например, возьмите знаменитый фильм «Экипаж», если вы его смотрели полностью, а не только последние кадры, когда там Жженов, с лицом наполовину синим, наполовину красным, ведет свой самолет в катастрофе. Конечно, последние полчаса прекрасны, но фильм-то, черт меня подери, не только об этом. Есть там отрицательный герой, которого играет главный негодяистый секс-символ советского кино Леонид Филатов. Он вечно играет отрицательных любовников. Очень сексуальных и очень отрицательных. И там у него аж целых две любовницы. Одна из них – Яковлева, которую показали полностью обнаженной со спины, вторая… Неелова, по-моему. Не важно. Важно, что, пока он отрицательный, он гиперсексуальный А в конце он свою отрицательность искупил, чиня что-то в самолете во время катастрофы, на Яковлевой женился и стал положительным. Это отличный пример того, как в советской культуре секс – антиценность. И когда у нас в начале 90-х секс стал превращаться в ценность, то у нас возникла проблема его отсутствия в культуре. И поэтому пошел вал всевозможной эротической продукции с Запада. Началось всё это раньше, но тихонечко и нелегально, а в 90-е – гигантской волной и открыто.
Дорогие мои, в XV веке было ровно то же самое. Единственно, что журнала «Playboy» не было за отсутствием фотографий в оное время. Поэтому приходилось довольствоваться текстами – своего нет, переводим чужое. И, в частности, одним из таких текстов были «Сказания о Троянской войне» Гвидо де Колумна. Гвидо де Колумна написал в XIII веке по-итальянски, я бы сказала роман, вполне себе роман на античную тему. То есть он пересказал мифы, но вполне романическим языком. Причем не только Троянскую войну. Почитайте на досуге, впечатлитесь, а сегодня я вам немножко поцитирую. Итак, это пересказ греческих мифов, но с акцентом на эротику. Поэтому, например, в образе Ахилла будет самое главное – не угадаете что. Это история о том, как он влюбился в троянскую царевну Поликсену. Вы знаете, что Ахилл был убит вроде как через ахиллесову пяту, но вы не знаете обстоятельств, потому что в наше массовое сознание не входит история Поликсены. А история была буквально следующая. У царя Приама, как вы, я надеюсь, знаете, было пятьдесят сыновей, пятьдесят дочерей. Всех поименно необязательно, даже к экзамену, но некоторых знать надо. И среди дочерей, в частности, была Поликсена, которую Ахилл однажды увидел во время переговоров, влюбился, решил перейти на сторону троянцев (что для нас с вами принципиально будет потом, когда мы до одной из пьес Островского дойдем), пришел в храм Аполлона, чтобы на ней жениться, но тут то ли Аполлон был не в восторге от этой идеи, то ли Парис был не в курсе… В общем, тут-то его в пятку и подстрелили. И соответственно для Гвидо де Колумна в образе Ахилла главное то, что он абсолютно теряет голову от любви к Поликсене, он рыдает, что ему ни слава, ни сила не помогут, он готов предать своих ради того, чтобы овладеть ею. Вот такая вот трактовочка.
Я заинтересовалась этой вещью весьма и кинулась ее читать. Я с интересом обнаружила, что наиболее откровенные моменты у нас в переводе 70-х годов смягчены. Честно скажу, я не продвинулась дальше истории аргонавтов. Меня это и так впечатлило по уши, я поняла, что для науки мне аргонавтов хватит, а для личного употребления… ну, как сказать… мне больше не надо, спасибо. Историю аргонавтов, надеюсь, помните: послали Ясона в Колхиду за золотым руном, там его увидела дочь царя Колхиды Медея, волшебница и чародейка, полюбила его, и дальше завертелась история. Так вот, про «полюбила его». Я вам сейчас буду цитировать, а вы будете потихонечку краснеть. Я буду читать сразу в переводе, вам и перевода хватит. Итак.
«Медея же, оставшись в своей уединенной спальне, страдала от вспыхнувшего в ней любовного огня, терзалась в непрестанной тревоге, томилась, часто вздыхая, и напряженно раздумывала над тем, как сможет погасить разгоревшееся в ней пламя, удовлетворив свою страсть. Но победило в ней малодушие девичьей скромности, отступилась она от дерзких желаний, ибо боролись в ней любовь и стыд. Побуждает ее любовь к решительности, а скромность запрещает, страшась бесчестия. Так вдвойне страдала она, борясь с препятствиями, порожденными ее стыдливостью, всю неделю тихо проплакала».
Затем она все-таки решается послать к Ясону некую старушку, и потом она ждет, что Ясон к ней ночью придет на свидание. Подробно описываются все ее переживания.
«Когда Язон поклялся Медее, оба вошли в чертог несказанной красоты, и когда, сняв одежды, остались оба нагими, Язон отворил врата девственности Медеи». В переводе 70-х годов интеллигентно сказано: «Тогда Медея стала женщиной». В современном переводе они всё-таки смогли прямым текстом сказать.
И так всю ночь провели они в веселых радостях наслаждений. «Но Медея, хотя и удовлетворила свою страсть в объятиях мужчины и чувственных деяниях, которых жаждала от Язона, не смогла угасить в себе искру похоти и искусством своим продолжала возбуждать страсть, превосходящую уже бывшие греховные дела. Это и есть то вкушение, влекущее сладостью своей несчастных любовников, когда, чем больше получают они, тем больше возрастают их желания, которых не может не жаждать тело, ибо в нем беспрестанно живет чувственность сердца и желание наслаждений, и сладкое томление, распаляясь, питает вожделение».
Я думаю, вам хватит для начала. Кому мало – на академическом сайте есть полный текст этой «клубнички». Так что, как видите, с эротикой всё в порядке, с откровенностью тоже все в порядке. Импортный продукт, н-да. Я бы даже сказала, весьма качественный. Поэтому, когда нам пытаются представить древнерусскую литературу совсем уж лишенной эротики, то вы знайте, что всё это не совсем так. Нет оригинальных эротических произведений серьезного художественного уровня. Что у нас было отечественного в послемонгольский период? Скоморохи, с достаточно грубой, народной похабенью. Будем мы с вами проходить Аввакума и то, как он с этими скоморохами боролся. Всевозможные эротические песни на свадьбе – вот что было. А здесь текст высокого литературного уровня – заметьте, он реально высок, это шикарный скрупулезный психологизм. Но он находится в области антикультуры. И больше того, я вам скажу, с подобного рода текстами чуть позже будет идти борьба. Что вас совершенно не удивляет.
Итак, мы выяснили, что в древнерусской литературе тема любви, причем плотской любви, есть. И всё называется прямо, без метафор и эвфемизмов. Поэтому там, где прямо не говорится о любви, что о чувстве, что о вожделении, там этого нет. Не надо ловить белую кошку в светлой комнате, если ты видишь, что ее там нет, даже если тебе очень-очень нужна кошка. Ну нет там ее, не поймаешь.
_________________ Апостол Пётр, спасаясь от креста, три раза отрекался от Христа. И всё же ты Петра не презирай — иначе он тебя не пустит в рай.
|