https://sapojnik.livejournal.com/2789297.html«Вопрос «Зачем Герасим утопил МуМу?» я задавал четырем училкам литературы и двум классным руководительницам… Прошло много лет, и я понял, что поведение Герасима не имеет никакой мотивации». То есть – отчаяние. Вот и прекрасная иллюстрация к мысли, что в советской школе изучали все что угодно, но только не сюжеты литературных произведений. Мне самому из школы смутно вспоминаются всякие «образы» - Герасима, барыни, даже Муму - но ни одной не хоть бы попытки объяснить, как и почему случилось то, о чем, собственно, весь рассказ Тургенева. Всё что угодно, но не сюжет.
Мой пытливый френд допросил в детстве с пристрастием аж шесть разных учительниц – но ни одна не смогла ответить ему на простой вроде бы вопрос. Очевидно, не потому, что они хотели скрыть правду от въедливого школьника; по всей видимости, они САМИ НЕ ЗНАЛИ. Их этому не учили в их педвузах, а самим подумать над ответом – не догадались. А зачем? Такого вопроса ведь нет в программе.
Хотя он есть даже в дворовой песне – из тех, что школьники сами поют друг другу в подворотнях. Помните – на мотив из «Генералы песчаных карьеров»:
Зачем Герасим утопил Муму,
Зачем, зачем? И почему?
Уж лучше я бы сам пошел ко дну…
Зачем Герасим утопил Муму?
Присутствие аж в школьном фольклоре – серьезный индикатор. Хулиганы-двоечники, порой не знающие / не помнящие из школьной программы практически ничего, тоже реагируют на этот вопрос – значит, они его по крайней мере понимают! Даже в их девственной памяти Муму за что-то цепляется! Разбередил Тургенев, сам того не желая, детские неокрепшие души, ничего не скажешь…
Что ж, давайте попробуем ответить на вопрос. Лучше, как говорится, поздно, чем никогда.
Прежде всего, сюжет. Я вот, грешным делом, только что перечитал «Муму» - наверно, впервые с 5 класса. Думал, что придется насиловать себя – ан нет. Читается на диво легко, и такая великолепная проза, что… эх, но я отвлекся. Итак, сюжет в самом кратком виде. Герасим – от рождения глухонемой дворник у старой, вздорной, доживающей последние годы московской барыни, чей «день, нерадостный и ненастный, давно прошел; но и вечер был чернее ночи» (блин, мы в пятом классе не понимали, как красиво Тургенев излагает; а ведь лучший стилист в русской классике!). Герасим в минуту самого черного отчаяния завел себе собачку… (Кстати, а какой породы была Муму, кто знает? Думаю, никто, но вот всезнающая Вики сообщает, что Муму была спаниелем). Глухонемой дворник полюбил Муму всей душой, но вздорная барыня однажды приказывает от Муму избавиться. Первый раз ее похищают и продают, но Муму перегрызает веревку и возвращается к безутешному Герасиму. Второй раз Муму уже приказывают убить, Герасим сам берется выполнить это поручение. Он топит собаку в Москва-реке, а потом самовольно уходит со двора в свою деревню (не так уж далеко от Москвы, 35 верст). Барыня вскоре умирает, за «побег» Герасима никак не наказывают.
Описания собаки у Тургенева дико трогательны. Читатель, а уж особенно пятиклассник, безоговорочно верит, что Герасим видит в ней единственного друга и любит по-настоящему, да и Муму обожает своего дворника. Зачем, чего ради он ее убивает?? Если он все равно в итоге сбежал – зачем??
В «Муму» воплощен один из самых знаменитых библейских сюжетов, причем еще из Ветхого Завета – об Аврааме и Исааке. Напомню: бог приказывает праведнику Аврааму принести в жертву своего единственного и безгранично любимого сына – Исаака. Авраам стар, его жена тоже, и он знает, что никаких других детей у него не будет. Тем не менее Авраам берет Исаака, жертвенные принадлежности и отправляется на гору – приносить сына в жертву.
Вся эта коллизия представлена в хрестоматийном произведении Тургенева: в роли Авраама – Герасим, Исаак – это Муму, а барыня представляет для Герасима именно бога, требующего жертвы. Во всяком случае, градус эмоциональной привязанности едва ли сильно различен у Авраама и у Герасима.
Кьеркегор, датский философ, один из основоположников экзистенциализма, в своем знаменитом эссе об Аврааме с тем же отчаянным пылом и страстью, что и наши пятиклассники, бьется над загадкой: ЗАЧЕМ Авраам ведет на заклание своего сына? Тем, кто не читал, очень рекомендую прочесть эту, одну из самых знаменитых философских работ в истории; Кьеркегор, думаю, потому и стал у истоков мощнейшего философского течения, что сохранил в себе до зрелости силу и энергию такого вот детского, наивного недоумения, возникшего в школе, при чтении Библии.
ЗАЧЕМ?? Ведь у Авраама ничего дороже нет и не будет (и у Герасима, заметим, ничего дороже Муму нет и не будет). Кьеркегор, помнится, в поисках аналогий озирает мировую литературу и находит похожее в «Илиаде»: там флот ахейцев застревает на пути к Трое, так как все время дует неблагоприятный ветер и море неспокойно; весь поход оказывается под угрозой, и жрецы докладывают: мол, это Посейдон разгневался и требует в жертву себе дочь Агамемнона. Агамемнон, один из предводителей греков, в жутком горе, но все-таки дочь в жертву приносит. Море успокаивается, и греки продолжают поход.
Вот, казалось бы, полная аналогия! Однако Кьеркегор тут же осекается, и в итоге через эти два примера проводит разницу между социальным подвигом и экзистенциальным. Агамемнон-то приносит в жертву обожаемую дочь, и тоже по требованию бога – но делает это в рамках СДЕЛКИ, и с понятной целью. Ради общества! Жертвует самым дорогим «для други своя». Жертва Агамемнона страшна, величественна, ужасна – но и понятна. Виден результат – корабли в пути.
Однако Авраам – и, заметим, Герасим – совсем в другом положении! Им-то Высшая сила ничего не обещает взамен. Она просто требует повиновения. Требует отдать самое дорогое НИ ЗА ЧТО.
В итоге мы здесь вполне можем сказать, что Тургенев, не много не мало, формулирует альтернативную версию Библии, по крайней мере, одного из ключевых библейских сюжетов. Он – задолго до всякого там Булгакова – как бы задается вопросом, проводит мысленный эксперимент: а что было бы с Авраамом, если бы бог ПРИНЯЛ-таки его жертву (а не подменил, как следует из священного текста, в самый последний момент на жертвенном алтаре Исаака на барашка)? И Тургенев дает свой ответ: рука Авраама бы не дрогнула, сына бы он убил… Но на этом бы вера Авраама кончилась. Он бы «отшатнулся от бога» - как Герасим ушел от своей барыни без оглядки.
И, возможно, вскоре после этого бог бы умер (как умерла вскоре после ухода Герасима барыня). Впрочем, это уже Ницше…