Зарегистрирован: 29 авг 2015, 12:28 Сообщения: 115
|
Евгений писал(а): revelev писал(а): Эх, было в Борисе Натановиче как учителе что-то не то... боюсь это у вас что то не то.. Лукьяненко это скорее наследник крапивинской традиции в черных тонах-и без благородных приключений Стругацкие воспитали плеяду талантливых писателей-могу сдать подборку-самый же яркий и блестящий Лазарчук-его Мост Ватерлоо даже имхо немного выше уровня Стругацких-хотя в общем он им уступает по всему комплексу книг у меня правда о нем неприятные личные воспитания-пригласил его Быков высвутпить-мало того что какое то клемение майдана с самых путиснких позиций (вот уж по книгам не заподозрить!)-а потом когда мы запись в группе БЫкова выложили и снабдили ссылками на книги Лазарчука-бац прилетает от него бан-за ссылки не пиратские ресусры -хороший такой бан-ели восстановили группу параллельную завели даже ) Охотно допускаю, что я как Учитель «что-то не то». Потому что Учеников у меня нет. Был, правда, когда-то случайно один Ученик минут на пять, он мне тогда набил морду за то, что я не захотел давать ему деньги просто так. Лично мне такой Ученик совсем не понравился. Я от него отрекаюсь! Зато я его реально в эти несколько минут учил гуманизму, любви к ближнему и прочей малоуместной абстракции! А вот насчёт ученичества, на мой взгляд, оборот «что-то не то» по отношению ко мне спорен. Об учительстве Стругацких я взялся ведь говорить, не свысока поглядывая на их учеников, а фактически изнутри. Я ведь сам себя отношу к ученикам Стругацких, раз уж столько от них почерпнул! На всякий случай, Стругацкие (в лице Бориса Натановича) говорили, что самое главное - это когда человек сам объявляет себя учеником Стругацких, а мнение АБС, дескать, насчёт своей учительской роли при этом уже совсем неважно. Не хотел почему-то Борис Натанович отрекаться от учеников, что бы те ни творили! Кроме того, Борис Натанович ведь меня не только обзывал! Он и похвалил меня однажды за то, что я, по его словам, ловчее многих сориентировался в смыслах его романа «Поиск предназначения». Я предположил, что этот роман был написан под влиянием компьютерной платформенной игры про Дэйва. Мол, главный герой точно так же чего-то скачет, рыщет, а в конце того это! Борис Натанович в ответ на моё предположение ответил, что он не знает, что такое компьютерная платформенная игра, не говоря о Дэйве, но ход моих мыслей в самый раз для того, чтобы я продолжал и далее так же думать. Наконец, я опять не попадаю в форумную тему - вместо «Что читаем?» получится «Что пишем?» - однако должен заметить, что я ведь не только читатель, но и сам немного писатель любительского уровня. Вот что я когда-то написал в жанре критицизма (подлинное удовольствие могут получить только любители АБС, т.к. в тексте идут постоянные отсылки на их книги вплоть до прямого цитирования): ...Горбовский оторвал свой взгляд от уплывающих в просторы моря испытателей. Он поймал себя на мысли, что не испытывает сейчас ни жалости, что они все обречены, ни злости из-за неисправимости, он испытывал один только спокойный интерес к происходящему, как к некоему приключенческому роману. Интересно, а как воспринимает всё происходящее Камилл, обыкновенный гений и неутомимый прорицатель? Как бы он поступил на месте Горбовского? Нет, в своём решении Горбовский был более чем уверен, и даже Камилл ему в этом плане не указ, но всё же интересно. - Камилл, - вежливо позвал Горбовский. Камилл немедленно повернулся в его сторону и уставился своим знаменитым немигающим взглядом. - Камилл, я понимаю, что даже вы не могли предусмотреть появление такой Волны. Но после того, как она уже возникла, вот вопрос: как нужно было наилучшим образом реагировать на Волну? Камилл монотонно спросил: - С позиции каких критериев? Экономических? - Ну полноте, Камилл! Вы же знаете, какие критерии меня интересуют! Общечеловеческие. - Начнём по порядку. Нет ничего более субъективного, чем общечеловеческие интересы. Если вас беспокоит, как можно было спасти больше жизней, тогда вы поступили правильно. Я бы на вашем месте, возможно, тоже отобрал людей по весу. Так проще. Горбовский обалдело поперхнулся. - Я отбирал не по весу. - Горбовского обдало невольно холодом, потом жарой. - Я отбирал детей, наше будущее, понимаете, Камилл! Последние слова Горбовский почти прокричал. Камилл, как показалось Горбовскому, посмотрел на него чуть ли не с насмешкой. И ничего не сказал. Горбовский постепенно пришёл в себя и спросил с тревогой: - Моё решение спасти детей было неправильным? - Отчего же? - Камилл похлопал Горбовского по плечу. - Леонид, ваше решение было максимально эффективным с точки зрения общечеловеческих ценностей. - Тогда почему появилось выражение, что «так проще». Были более сложные решения? - Конечно, - беспечно отозвался Камилл... И никак не продолжил свою мысль. Горбовский тоже растерянно молчал. Но это молчание было для него нестерпимо неприятной, сущей пыткой. И он не выдержал: - Какие были более сложные решения? - спросил он охрипшим от нервного напряжения голосом. Камилл долго молчал. Потом сказал: - Готовые ответы ослабляют ум и волю, поэтому мой вам хороший совет, Леонид: подумайте сами, тем более, вам всё равно больше теперь нечем заниматься. Думайте сейчас, если раньше за суетой вам было это делать недосуг. Горбовский тоже долго молчал. Потом спросил: - Камилл, зачем мне воспитывать сейчас ум и волю? Я же не вечен, в отличие от вас. Камилл пожал плечами. - Ну хорошо, - ответил он. - Готовые сложные решения... Например, Леонид, природа такова, что взросление у людей неодинаково. Кто-то взрослеет раньше, кто-то позже. Девочки вот, считается, и физиологически, и психологически взрослеют раньше мальчиков. Встречал я исследование, что по мере взросления некоторые части человеческого мозга уменьшаются, а ненужные связи между клетками убираются. Такая «чистка» у девочек начинается примерно в возрасте десяти лет. В то же время у мальчиков аналогичные процессы начинаются не раньше достижения ими двадцатилетнего возраста. А теперь очевидный вопрос: с позиции ваших общечеловеческих ценностей кого вы, прежде всего, норовили и норовите спасать - девочек или мальчиков? Горбовский насупился. Вопрос ему чем-то неуловимо не понравился. Камилл какое-то время наблюдал за собеседником, потом продолжил: - Вы могли посадить на «Ковчег» какого-нибудь ребёнка, который взрослее какого-нибудь взрослого, который инфантильнее того самого ребёнка, который, как я уже сказал, взрослее взрослого. - Если взрослый человек остановился на детском уровне развития, то это просто больной! - парировал Горбовский. - Кстати, а больных детей вы как-нибудь отсеивали? Которые, допустим, больны преждевременным старением? Горбовский промолчал. Камилл подвёл итоги разговора банальной сентенцией: - По-моему, Леонид, вы спасали не детей, вы спасали малорослых. - Это не я! Сам я ничего не делал, я просто приказывал! - уверенно запричитал Горбовский. - Эй, братцы! Из всех решений выбирай самое доброе - бей Камилла! Не дай боже, эта тварь ещё размножаться начнёт!..
- Недолго осталось уже! - весело сказал Матвей, глядя на нависшую черную стену, сравнявшую небо с землей. Казалось, Волна застыла. На самом деле до неё просто было пока слишком далеко. - Да уж! - сказал Банин. - Хм! - хмыкнул Горбовский. - Слушайте, всё равно больше нечем заняться. Вопрос: а как выжил Камилл? И ведь, насколько я знаю, собирается ожить потом вновь. Банин и Горбовский переглянулись. - Я видел его тело на пляже, - признался Горбовский. - Шрамы, конечно, его украшают как мужчину, но сам характер шрамов меня потряс. Если всё, что я знаю из физиологии, верно, то Камиллу дважды сломали позвоночник, какими-то штырями продырявили печень и сердце. Раны, каждая из которых даже по отдельности, заметьте, смертельна. Я его прямо спросил об этом и он мне прямо ответил. Оказывается, я просто не представляю, до каких успехов дошла медицина в его, Камилловом, лице. Он просто умеет регенерировать органы, как ящерица регенерирует хвост. Самый уязвимый орган с этой точки зрения, мол, это мозг. И я спросил тогда Камилла: а по голове, мол, тебя ничем не ударяли? Камилл улыбнулся мне в ответ своей зловещей улыбкой счетчика Гейгера и разъяснил, что нервная ткань тоже регенерируется, только гораздо медленнее остальных. Так что с головой у него действительно пока не всё в порядке. Слишком мало времени прошло. - То есть знаменитый шлем его не спас? - поинтересовался Банин. - Он его уже дважды заменил и четырежды чинил. - Нет, нам с Камиллом по части выживания не сравняться! - резюмировал Банин. - Да уж! - сказал Горбовский. - Хм! - хмыкнул Матвей. - А я ведь ещё кое-что от Камилла услышал на пляже! - сказал Горбовский. - Знаете Камиллову манеру беседовать, обращаясь к волнам? - К волнам или Волнам? - А какая разница? - ляпнул Горбовский зачем-то и покрылся пунцем. Однако никто этого не заметил. Все были увлечены рассказом Горбовского, и тот продолжил. - Камилл сказал, что эмоциолист в недостижимом идеале - это мужчина на стадии восприятия и женщина на стадии реагирования, а логик - это женщина на стадии восприятия и мужчина на стадии реагирования. И, мол, ему это что-то напоминает, но что - не сказал. А потом вот что произошло. Ну, то, что нынешний гений - это обычный человек будущего, а нынешний нормальный человек - будущий дурак, вы уже знаете. Камилл взял, да и спросил меня: а ты, мол, Леонид, человек вообще нормальный или нет? И я ему сразу: ну зачем же так, Камилл, ведь это меня оскорбляет. А он мне нарочито: а почему бы и нет? Очень было неудобно. - Мне интересно, а про Массачусетскую машину он ничего не говорил? - спросил Матвей. - Он про неё и не знал. Такое вот удивительное дело! Я ему сам рассказал. Точнее, только я начал рассказывать, как Камилл меня прервал и спросил: а что стало с машиной? Я ему: «Хм... Вы, Камилл, задаёте странный вопрос. Машина начала спонтанно развиваться, и мы, разумеется, немедленно уничтожили, можно сказать, это устройство со всем его содержимым... Неужели вы можете представить себе народ, который поступил бы в этой ситуации иначе?». «Могу» - последовал ответ Камилла. И я сразу отправился к вам по состоянию здоровья. Лет двадцать пять бы этого Камилла в глаза больше не видеть! - Да уж! - сказал Матвей. - Хм! - хмыкнул Банин...
- У,- потеребила меня Совиные Перья.- Для меня что-нибудь тоже сделай! - У тебя ж Безликий для этого есть! - Он на меня внимания как бы не обращает. - Это он молодец! - согласился я. - Кстати, он сегодня очередную глупость учинил. Забрался в пустую могилу и сидел там, пока пастухи мимо коров не погнали. Тогда он выскочил из могилы с криком «Я пришелец с того света!» и принялся гонять коров. Пастухи, насколько знаю, вломили ему за это. Так что он теперь всячески страдает. - Это он молодец! - предположил я. - Может быть,- пожала плечами Совиные перья. - Попробую-ка я его вызвать! Она выпучила глаза и бешено завертела языком в широкооткрытом рту. Я благоговейно смотрел на неё, пока она не закончила эту процедуру. - Третье слово я не поняла, но, в общем, он, кажется, согласился. - Это он молодец! - восхитился я. - Иди вперёд, он сам тебя найдет. И я радостно побежал от неё, можно сказать, поскакал. Увидел его ещё издали. - Здравствуйте, Камилл, - сказал я. - Я искал Вас. Я не пойму, Вы - человек? Не бойтесь, я расскажу об этом всем, кто захочет знать. - Не знаю, неизвестный мне персонаж в полосатом костюме... - Это тельняшка! - поправил я. - В знак того, что меня мало. - Ну, для меня это уже много... Ладно, в общем, по-моему, я просто первая машина. Как Адам. - То есть всё-таки тоже не вечен? - Само собой! Я только за сегодня трижды умирал и почти трижды рождался заново. Каждый раз было очень больно. - Ну, и какие вести с того света? - Если не пугать коров, то и вестей-то никаких нет... А теперь проблема: восстановление в периоды между смертями никак не успевает дойти до ста процентов. В результате накапливаются отрицательные эффекты, которые постепенно должны привести к окончательному моему уничтожению. Я даже знаю, когда это произойдёт. Кукушка мне напророчила, что я проживу ещё двадцать пять лет, потом ненадолго умру, а потом проживу ещё сорок три года. - А вот мне было предсказано, что я умру, утонув после падения с горы Арарат. Одного знакомого этим пророчеством я так взбесил, что он затащил меня на эту гору и со словами «А вот мы проверим!» - скинул вниз. - И?.. - спросила Совиные перья. - Утонул, - сострил Камилл. - Был не прилив, - сказал я. - Совиные перья, а чего это ты тут делаешь? - Ладно-ладно, ухожу! - сказала она... - А ты знаешь, что Совиные Перья опечалена твоим поведением? - сказал я Камиллу после ухода мудрости. - Угу. Я огорчаю её своим невниманием, а она... а она огорчает меня... Слушай, закинь меня в историю какую-нибудь банальную. Ты-то заурядность, в отличие от меня, ты можешь это... Бедняжка... Он, оказывается, вот над чем мучался... А я ведь ничем тебе помочь не могу. Только тихим шёпотом во время громкого шёпота: «Соври ей, обмани её, припиши ей, будто у неё есть сердце, и, может быть, она припишет тебе существование ума». - Ну, а ты-то нашел своё счастье? Конечно! Правда, не дармовое, но я не обижен. Ещё бы! Не знаю, продолжение какой традиции вы согласитесь увидеть в этом моём творчестве. Лукьяненко я толком не читал, «не мой писатель». Но он сам себя относит к ученикам АБС, и, по заверениям знатоков, в каждый свой роман включает какую-то отсылку на Стругацких. Вряд ли я иду и по пути традиций Лазарчука. Я не то что группы не разрушаю, а даже наоборот. Когда-то сделал себе второй фан-клуб. У меня, правда, и в первом фан-клубе никого не было. Это я тогда просто вспомнил рассказ про одну старую деву, которая постоянно боялась, как у неё под кроватью спрячется какой-нибудь мужчина. В итоге поставила вторую кровать, чтобы шансы увеличились.
|
|